Подковообразный коридор привел его в собственно душевую.
Освещенную солнцем нишу вытесали в наружной стене башни, откуда открывался вид на окрестности. Снаружи умывальню ограждала решетка, по которой вились виноградные лозы в полном цвету – на фоне треугольных листьев пестрели крохотные алые цветочки. Вода из горного источника тонкой струйкой текла откуда-то сверху в здоровенный железный сосуд, подвешенный на стене так, что его можно было наклонить, если дернуть за цепь, продетую в приваренное к сосуду ушко. Из полного до краев сосуда вода лилась вниз через V-образный носик и, стекая по наклонному полу, уходила в слив.
Торри быстро намылился с головы до пят под тонкой струйкой, затем дернул за цепь, и сосуд опрокинулся, окатив юношу ледяной водой.
Зубы у него так и застучали, но никогда в жизни он не чувствовал себя таким чистым.
Торри уже почти закончил одеваться и возился с крючками, которые были вместо пуговиц на его рубашке, когда в раздевалку вошла Мэгги, прикрыв за собой дверь.
В белом, до колен длиной, прямом платье, в руках девушка несла стопку сложенной одежды и с полдюжины полотенец.
– Бимбур сказал, что ты уже должен был помыться, – произнесла она едва ли не ледяным тоном.
– Бимбур? – Торри понял, что это кто-то из цвергов, но ему и в голову не пришло узнать их имена.
– Неандер… то есть вестри, который убирается в комнатах. Он сказал, что ты пошел в душ и скоро вернешься.
Да что это с Мэгги… ох, совсем забыл. Может, их попытки показать всем, что они в ссоре, и не дали пока результата (а может, и не дадут), но почему бы не продолжать в том же духе? Кроме всего прочего, вряд ли тогда кто-нибудь станет охотиться на Мэгги, чтобы добраться до Торри.
Да, надо продолжать притворяться. Хотя никто не может их увидеть – стены и дверь здесь крепкие и толстые, – их вполне могут подслушать. Почему бы световоду с тем же успехом не проводить и звук?
– Сейчас уйду, – сказал Торри как мог сердито. – Минутку потерпишь?
– Спасибо, – холодно откликнулась Мэгги, тепло улыбнувшись. Она села рядом с Торри и произнесла ему на ухо: – Думаю, нам позволят прогуляться по городу, но мне не хочется идти одной.
И Мэгги подставила Торри свое ухо.
– И что тебе надо от меня? Чтобы я тебя везде с собой таскал? – прошептал он в ответ.
Мэгги улыбнулась и произнесла одними губами:
– Совершенно верно. Только будь осторожнее.
Торри ухмыльнулся.
– А что мне за это будет? – прошептал он.
– Я же говорю, – сказала Мэгги одними губами. – Будь осторожнее. – Ее пальцы коснулись пряжки ремня Торри. – А то пол твердый.
И Мэгги криво улыбнулась.
– Но…
– Чего только не найдешь в вещах первой необходимости. – И Мэгги показала Торри нечто напоминающее золотую монету. Потом согнула кружок пополам.
– Но я не хочу! – произнесла она: ее улыбка противоречила и тону, и словам. – Нет же!
Торри ухмыльнулся. Обычно «нет» и означает «нет», подумалось ему.
Но не когда Мэгги так улыбается и вертит презерватив в руках. А потом начинает расстилать по полу толстые полотенца.
Петляющий Путь змеился вверх-вниз по окраинам, огибая башни и площади: то тянулся вдоль подпорной стены, то, свернув в город, превращался в узкий проулок между зданиями или пересекал площадь. Тогда неровный, очень твердый камень, которым был вымощен Петляющий Путь, разительно контрастировал с гладкими плитами мрамора и других камней, которыми были выложены площади.
– Чего ты хмуришься?
Торри покачал головой:
– Не понимаю, зачем нужна такая мощная система обороны в самом городе…
Дорога неожиданно свернула вправо под прямым углом и вывела их на оживленную рыночную площадь. Точно так же как ветер развеивал запахи, какой-то трюк акустики не давал им услышать шум.
За прилавком, выстроенным у внешних стен, торговали крестьяне. Круглощекий продавец яблок, на мгновение прервав славословия своему товару, подхватил рубиново-красный плод размером с кулак и принялся протирать его о собственный – на удивление чистый – холщовый фартук. Рядом с ним торговец птицей, повесив на крюк свежеощипанную тушку, внимательно оглядывал живых цыплят в деревянных клетках, а еще дальше мельник аккуратно пересыпал совком красновато-бурую муку в небольшой мешочек, который затем быстро перетянул бечевкой.
Вестри и люди, по большей части в разнообразных одеждах Дома Пламени, толпились у прилавков.
На другом конце площади, подальше от шума и сутолоки, недалеко от вымощенной камнем дорожки, стоял ряд каменных столов. За одним из них сидели на каменных табуретах четыре молодые женщины, подкрепляясь содержимым нескольких блюд, которые наполняли слуги-вестри.
Торри кивнул в знак приветствия.
– Доброго вам дня, – сказала одна из девушек на берсмале голосом низким и мелодичным. Красноватым бликам в ее темных волосах вторили медные нити отделки короткого платья, из-под которого виднелись длинные, обутые в сандалии ноги. Торри решил было, что ей, как и ее подругам, лет двадцать или меньше, но об заклад бы биться не стал.
Молодой человек сложил руки на поясе и слегка поклонился: так делал дядя Осия, когда не успевал остановиться.
– И вам доброго дня, – произнес он. – Я…
– Ториан дель Ториан, – прервала его вторая, с загорелым до черноты лицом и белокурыми волосами, настолько светлыми, что они казались белыми.
– Младший, – добавила третья.
– Сын широко известного Ториана дель Ториана… – Вторая хотела еще что-то сказать, но ее прервали:
– Белиана! Как ты можешь!
– …старшего, я имела в виду, – докончила блондинка с деланно серьезным лицом. – Ты чем-то недовольна, Герин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97