Я требую возбуждения уголовных дел по факту диффамации, оскорбления чести и достоинства, дискриминации по половому признаку и… Боже мой! Ты только послушай, что говорят в Европе, которая в последнее время окончательно обнаглела и зарвалась: «Идешь к женщинам, бери с собой плеть!»
– Это, наверно, кто-то из клуба садомазо? – невинно осведомился президент.
– Не знаю, откуда он, но его зовут Ницше!
– Мэр Бостона? – тупо ворочал мозгами президент. – Хотя нет, тот – Ницкер.
Леди Кэтлин топнула ногой. Тут она обрушила на мужа целый водопад цитат. Особенно ее возмутило изречение некоего грека Эзопа, гласившее: «Не открывайся жене и не делись с нею никакими тайнами: в супружеской жизни жена – твой противник, который всегда при оружии и все время измышляет, как бы тебя подчинить». Буш-Оганесян моргал глазками. Он совершенно был согласен с этим Эзопом и со всеми греками сразу, если бы к тому же знал, где эта Греция находится. Тот же кляузный Эзоп изрек еще одну возмутительную гнусность: «Огонь, женщина и море – три бедствия». Каскад изречений людей, о которых президент слышал впервые, довершили слова наглого француза, некоего Монтескье: «Клясться женщине в вечной любви столь же нелепо, как утверждать, что всегда будешь здоров или всегда будешь счастлив». Миссис Кэтлин перевела дух и наконец пригвоздила, как ей казалось, к позорному столбу всех тиранов-мужчин в лице собственного мужа:
– А вот ответ одного наглеца на вопрос честной активистки касательно того, какую женщину он считает достойнейшей: «Ту, мадам, которая сделала больше всего детей»!
Президент Буш-третий фыркнул в кулак, едва удержавшись от смеха. Фраза ему понравилась, но он, ясное дело, и пикнуть не посмел об этом. Напротив, он важно почесал ухо и провозгласил:
– Да, состав преступления налицо. Порочение чести и достоинства к тому же… А кто это сказал? Какой-нибудь китаец, с которыми мы сейчас воюе… м-м-м… налаживаем… гм… у которых…
Президент был косноязычен и так и не сумел сформулировать суть взаимоотношений ВША и Китая.
Жена прищурила один глаз и спросила:
– Почему ты решил, что это китаец?
– Ну как же… Вот он говорит: «…которая сделала больше всего детей». А где делают больше всего детей, как не в Китае?
– Фамилия этого наглеца, – не вдаваясь в дальнейшую полемику по вопросу национальной принадлежности нарушителя закона, провозгласила миссис Буш, – Бонапарт. Наполеон Бонапарт.
– Наполеон?.. Гм… знакомое имя. Где-то я его уже слышал. – Президент почесал лысеющую макушку и пустился в воспоминания: – Мм-м… а не учился ли я вместе с ним в Йельском университете? Да нет. Там учатся законопослушные люди, таких м-мерзостей говорить не стали бы. Тэк-с… А в сенате у нас не заседает такой? Он, кажется, по происхождению гомосексуалист из Камбоджи…
– Ничего себе происхождение, – отметила миссис Буш, которая, несмотря на стервозность и крайне феминистские взгляды, была все-таки чуть умнее супруга. – Нет, Нэви, ни в сенате, ни в конгрессе такой не заседает!
Президент врезал кулаком по столу так, что на огромной матовой панели слева зажегся экран, и толстогубый полковник-спецслужбист из охраны Белого дома осведомился, все ли у мистера президента в порядке. Буш не обратил на него внимания, он воскликнул:
– Нуда, вспомнил! Наполеон! Конечно! Так звали попугая госсекретаря Бобби Боббинджера, которого я на прошлой неделе отправил в отставку! Кстати, не понимаю… вот ты умная женщина, дорогая, может, ты мне объяснишь: зачем попугая называть в честь пирожного? Гм… Ты сказала, что этот попугай… А что, его спрашивали о том, какую женщину он считает самой достойной? Это какой же идиот интересовался о таких вещах у попугая?
Мадам Кэтлин Буш стоически вынесла, пока иссякнет этот поток глупостей и несуразностей. Потом произнесла:
– Наполеон Бонапарт – французский политический деятель. Это он так сказал, а никакой не попугай. Но это еще цветочки!.. Самая возмутительная подборка подсудных оскорблений – родом из России. Я думаю, что на это нужно особое внимание. – Россия? – переспросил Буш-третий, копаясь в мозгах с целью выудить там хоть что-то касающееся этого названия. Собственно, он знал о России достаточно, даже два раза там был, но вот что-то никак не вспоминалось. – А-а-а… Москоу, водка?
– Гармошка, медведь, Кремлин, – продолжила леди логическую цепочку, уже ставшую классикой жанра, – вот именно. Как раз о Москве и пойдет речь. Известно ли тебе, Нэви, что в Москве существует варварский обычай. Бр-р-р!!! Мне даже страшно произносить все это вслух! Настолько это чудовищно и не укладывается в голове! Как в наш цивилизованный век…
Мадам не успела договорить. Вспыхнула панель вызова, располагавшаяся на столе президента, и тот произнес, невольно перебивая жену.
– Да, слушаю. Кто ко мне?..
– Сэр, к вам министр обороны генерал Бишоп, первый заместитель директора Федерального бюро мистер Глэбб, а также государственные советники мистер Добродеефф и сеньор Жоэль Карамба.
Президент без надежды взглянул на супругу, которая была вынуждена наступить на горло собственной песне. Миссис Буш была дама гуманная и к таким зверским действиям не привычная, так что неудивительно, что она выглядела возмущенной. Мистер Нэви Буш вздохнул:
– Дорогая, заседание.
Леди Кэтлин некоторое время прожигала мужа взглядом и думала, что же ей сделать: то ли устроить ему скандал, который сожрет все оставшееся до прихода чиновников время, то ли вкратце изложить то, что она, собственно, хотела от президента. Остановилась на втором и затараторила, словно рассыпая мелкий горох:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95