Во всяком случае до тех пор, пока ты считаешь, что можешь что-то сделать, и хочешь это сделать. И я хочу, чтобы ты делал то, что считаешь нужным. Просто мне не хотелось с тобой расставаться. Я не хотела быть разделенной с тобой».
– Ты не станешь разделенной до тех пор, пока по-настоящему сможешь удерживать это в голове. Раньше я этого не знал, но теперь понял.
Тут меня осенило внезапное открытие.
– Эллен, – сказал я, – куда делись все твои короткие слова и фразочки? Ты думаешь точно так же, как говорят все остальные.
«Я всегда думала так, а из меня выходило нечто обратное моим мыслям, – ответила она. – Но я именно так всегда мысленно разговаривала с тобой, с самого начала, с того самого первого дня, когда ты подобрал меня».
– Мне следовало знать. Впрочем, теперь я это знаю, Эллен. Я отправляюсь домой.
«Нет, – сказала она мне. – Ты не должен, если только абсолютно не уверен, что не хочешь остаться. Ты уверен?»
– Нет. Ты права. Возможно, я ничего не могу сделать, но я хочу попытаться. Я должен попытаться.
«Тогда попытайся, – сказала она. – Поступай как считаешь нужным, поскольку теперь я с тобой. Разве я не с тобой?»
– Со мной, – согласился я и потянулся, совершенно забыв о своей бестелесности, чтобы обнять ее.
Тут и она прильнула ко мне – подобная призраку, но реальная через все эти световые годы пространства – прямо с нашей маленькой планеты. И вместе с ней ко мне пришел другой призрак – прыгающее пушистое тело, которое тут же принялось тереться об меня и лизать своим шершавым языком мое лицо и руки, и, когда мы обнялись, леопард начал протискиваться между нашими ногами.
– Санди! – прикрикнул я.
«Конечно, – сказала мне Эллен, – он всегда был здесь, стоило бы тебе только коснуться его».
Теперь, когда они оба были рядом, когда мы оказались вместе – три призрака, – сердце мое буквально разорвалось от счастья, и из его обломков стала вырастать сила, которая распространялась и накапливалась во мне, как джинн, выпущенный из бутылки, когда с нее была сорвана соломонова печать. Теперь не было вселенной или комбинации вселенных, которые я не был бы готов атаковать, чтобы спасти то, что теперь у меня появилось; и я потянулся к концам всех времен и пространств. И тут, пройдя единственно возможным путем, о существовании которого я никогда и не подозревал, на меня снизошло понимание.
– Как же я раньше этого не осознавал, – сказал я Эллен. – Все одинаково – и шторм времени, и то, что всегда было во мне, всегда было во всех нас.
Глава 38
«А что было в тебе?» – эхом отозвалась Эллен. Она по-прежнему не говорила со мной физическим образом, который использовала Зануда, но то, что она сказала, я слышал настолько отчетливо, что мое сознание преобразовало ее мысленную речь в слова, которые я как будто слышал собственными ушами.
– Шторм – борьба. Сражаться за то, чтобы понять и быть понятым всеми остальными, перед лицом равно сильной необходимости быть самим собой и только собой, той уникальной и совершенно свободной личностью, которой никогда не существовало до этого момента во времени и никогда не будет потом, когда тебя не станет. «Скажи – я должен это сделать, – говорит личность, – иначе я не смогу расти». «Нет, ты не сможешь этого сделать», – говорят другие личности вне твоего мозга, которые тоже стараются расти и быть свободными. «Если ты сделаешь это, я не пойму почему. Я восприму это как угрозу. Я изолирую тебя или буду бороться с тобой». Поэтому перед каждым действием по дороге к каждой цели приходится вести все эти внутренние сражения, чтобы найти путь к компромиссам между тем, что ты хочешь, и что нужно сделать, с тем, на что согласятся другие, чтобы ты делал. Шторм – внутри. Он – в каждом, а шторм снаружи – лишь его аналогия.
«Не понимаю, – сказала Эллен. – Почему?»
– Потому, что оба шторма являются результатом конфликта между двумя вещами, которые должны работать совместно. Как пара плохо пригнанных жерновов, истирающих друг друга, рассыпающих вокруг себя каменную крошку и искры, вместо того чтобы объединиться и молоть находящееся между ними зерно.
«Но если даже так, – продолжала Эллен, – почему это так важно здесь и сейчас – в частности для тебя?»
– Потому что я никогда не умел бросать начатое и сдаваться. Когда я наткнулся на внутренний шторм, я никак не мог перестать пытаться победить его, но только потому, что он находился внутри меня, потому что он был подсознательным, а не сознательным, и я не мог до него добраться. Поэтому я делал все что угодно, лишь бы подменить одно другим – фондовый рынок, бизнес, мой инфаркт.., и, наконец, шторм времени.
«Но даже при всем при этом, что толку было бороться с другими вещами?»
– Это могло научить меня сражаться. Это могло помочь мне найти и отточить оружие, которым можно сражаться с внутренним штормом. И – помогло! Видит Бог, помогло! Я нашел ответ на вопрос, что делать с внутренним штормом.
«Не сражаться с ним!» – уверенно произнесла Эллен.
– Не сражаться – это лишь полдела. Полный ответ содержится в единстве всего. Тянуться ко всему и становиться частью всех и всего. Именно вы с Санди в первый раз заставили меня без борьбы почувствовать, что я часть кого-то еще. Вы оба полностью зависели от меня, поэтому мне никогда даже в голову не приходило, что я должен приспособиться, чтобы хоть что-то во мне устраивало вас.
«Ты забыл о том, что мы заботились о тебе».
– Знаю. Я тоже считал это само собой разумеющимся. Мне очень жаль, но тогда я просто не мог не считать это само собой разумеющимся. Иначе думать я начал лишь тогда, когда погиб Санди, и я вдруг обнаружил в себе огромную дыру там, где был он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159