Я сказал супруге: «Дарья Николаевна, а не заехать ли нам к Светлане Анатольевне, дабы перекинуться в картишки?» И супруга с присущей ей прямотой молвила: «Не вижу препятствий, Глеб Михайлович. Законы Российской Федерации не запрещают играть в дурака ни с ментами, ни с суперментами». И вот мы здесь, Светлана Анатольевна. Не извольте гневаться.
Дашка расхохоталась мне в плечо.
Светлана пыталась хмурить брови, но это ей плохо удавалось.
– Может, руки помоете, Глеб Михайлович и Дарья Николаевна? – Запахивая халат, она прошагала на кухню.
Дарья куснула меня за ухо:
– Обож-жаю!
Мы пошли мыть руки.
Светлана проворно соорудила омлет с сыром, овощной салат и кофе. Пока мы с Дашкой наворачивали, она лишь поклевывала за компанию. Было заметно, что ей не по себе. О причинах можно было гадать, но факт оставался фактом. Беседу Светлана поддерживала неохотно и отвечала порой невпопад. Уловив шутку, старалась улыбаться, но старания эти бросались в глаза. Мы поблагодарили ее за ужин – она ответила пожатием плеч: мол, я здесь не хозяйка. Затем принялась за мытье посуды, а когда я вызвался помочь, апатично уступила.
Дашка поднялась из-за стола:
– Спасибо, Свет, мы поехали. За мной пирог с грибами.
Светлана теребила поясок халата:
– Для грибов еще не сезон.
– А я из покупных, пальчики оближешь. Ладно…
– Ничего не ладно! – возразил я. – Про карты забыли.
Дамы воззрились на меня.
– Серьезно, что ли? – усомнилась Светлана.
Сев за кухонный стол, я хлопнул по нему ладонью:
– Вот здесь. И без компромиссов.
Светлана смотрела недоверчиво.
– Так вот прямо сядем и будем шлепать картами?
Я вновь хлопнул по столу:
– А у тебя что, колода истрепалась?
Светлана перевела взгляд на Дашку.
Дашка вздохнула.
– Свет, если честно, пока он в дурачка не сыграет – спать не может. Когда что-то не по мне, заявляю сразу: «Не буду с тобой в дурачка играть!» Он мигом становится шелковым.
Я хлопнул по столу в третий раз:
– Сдавай, Сычова!
– Ага, вешайте мне лапшу! – проворчала Светлана, отправляясь за картами.
Мы приступили к игре. Как я и предполагал, Сычиха оказалась азартной до смешного. Щеки у нее порозовели, глазки заблестели, и движения рук стали порывистыми. Боже, это была всего лишь игра в дурака! Дарья, у которой после сдачи на руках оказались сплошные козыри, пускать их в дело не торопилась. Она хранила непроницаемый вид опытного игрока в покер, лишь в изумрудных ее глазах временами вспыхивали бенгальские огни. Она первой избавилась от карт, и мы со Светланой сражались друг с другом. Соображала Светка неплохо и могла бы выиграть. Но я, досконально помня карты (те, что вышли, и те, что на руках), все же оставил ее «дурой».
Светлана хмуро собрала колоду, размешала и протянула Дашке:
– Сними.
Дашка тряхнула волосами.
– С дурака шапку не снимаю.
Светлана ожгла ее взглядом. После второй сдачи, где-то в середине партии, выяснилось – козырей у меня, что у бобика блох, причем все старшие. Вскоре я благополучно отстрелялся, оставив девочек биться меж собой. Положение у Дашки было аховое: на руках лишь мелочь, к тому ж непарная. И Дарья с тем же непроницаемым видом принялась плутовать. Сперва побила даму валетом, затем – туза обычной восьмеркой. Светлана в азарте это проморгала и вновь осталась в дураках. Однако задним числом спохватилась:
– Ты жульничала!
– Я?! – Дашка изобразила оскорбленную невинность. – Проиграла – теперь склочничаешь.
– Я не проиграла: ты жульничала!
– Нечего было ворон считать. На то и дурак.
Глаза Светланы влажно заблестели:
– Это не считается! Я не проиграла!
– Считается, – возразила Дашка. – Раздавай, плакса.
По щеке Светланы покатилась слезинка. Капитан Сычова обратилась ко мне:
– Скажи ей, чтоб не жульничала!
Дашка пристально на нее посмотрела.
– Сычиха, ты плакса и ябеда.
Светлана приподнялась на стуле.
– Слушай, знаешь что!.. – Бросившись Дашке на шею, она разрыдалась. – Я не проиграла!.. Так нечестно!..
– Проиграла! – Дашка погладила ее волосы. – Дурында!
– Ты жульничала, жульничала!.. – рыдала Светлана. – Прости меня, Даш! Прости, ради бога!
Дашка всхлипнула.
– Что ты несешь, идиотка?!
– Прости… – лепетала Сычиха. – Вы со мной возитесь, оберегаете… а я все порчу… Всю жизнь все порчу!
Я подошел к окну. В небесах висел острый месяц. А под ним, в ветвях тополя, щебетала одинокая птаха. Похоже, она не воспринимала острие месяца как реальную угрозу. Конечно, певунья была права, но я бы предпочел, чтобы она отпорхнула немного в сторону.
За моей спиной Дашка уговаривала Светлану:
– Сычиха, прекрати. У нас есть знакомый карась, Клиффордом зовут. Заплатишь ему рубль, он ракушку притащит. Я вас познакомлю, не плачь, Свет.
Светлана фыркнула сквозь слезы:
– Ты со мной, как с полоумной…
– Честно, Свет. Такой продвинутый карась… – Дашка гладила волосы Светланы. – Вот я ему скажу: «Смотри, Клиффорд, моя подруга Светка пришла». Этот шельмец тебя запомнит и ни с кем не спутает. Свет, пожалуйста, не выходи из дома. Очень прошу: не выходи. Вон, видишь плаксу у окна? Думает, если отвернулся, то я не знаю, что он ревет. Ха!.. Свет, он не вынесет, если с тобой что-то случится. И я…
– Даш, брось! На хрен я вам…
– Заткнись, дура! Только вякни еще!.. Подруга у меня была – Олька Самарская, журналистка. Убили ее… Не уберегла я ее, Свет! – И Дашка разрыдалась горько и безудержно.
Света, напротив, оборвала плач и подняла припухшие глаза:
– Даш, я не уйду. Клянусь, Даш.
Я отвернулся от окна:
– Ну все, поиграли в дурачка, и хватит. Лосева-Грин, ты жулик. Дома займусь твоим воспитанием.
Дашка поднялась, всхлипывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101