— и ни с того ни с сего громко захохотал.— Вы неспособны убить человека, это видно с первого взгляда, — сказал Аввакум.— На моих глазах автобус сбил молодого человека, — сказал Савели. — Я помог усадить его в машину, которая случайно проезжала мимо. Вот и выпачкался в крови.— Ужасно! — воскликнул Аввакум. — И где это произошло?— В окрестностях Санта-Анны, синьор!“Осторожничаешь! — со злостью подумал Аввакум. — Постой, я тебя сейчас пришпорю, и ты откроешься для удара!”— Вы знаете, — сказал он, — только что по радио передали чрезвычайное сообщение!— Да? — отозвался Савели, усердно орудуя щёткой. — Вы сказали, чрезвычайное сообщение?— Ограбили вашу галерею! — добавил Аввакум, стараясь поймать его взгляд.Не поднимая головы Савели воскликнул:— Когда?— Вчера вечером.— Вот так история! — Савели швырнул щётку на пол. Пиджак повис на его руке. — И что говорит полиция?— Полиция говорит, что украденная картина стоит четыреста с лишним тысяч долларов!— Четыреста тысяч?!— А вы думали сколько?— Я ничего не думаю, любезный, потому что не знаю, о какой картине речь.“Осторожничаешь! — опять подумал Аввакум. — Впрочем, на такой крючок только дурак попадётся, а ты далеко не дурак!”— Похищена “Даная” Корреджо! — сказал Аввакум.— Санта Мария! — воскликнул Савели, но довольно сдержанно, так что нельзя было понять, расстроен он происшествием или удивляется ему.— У вас, наверное, будут неприятности! — заметил Аввакум.Савели пожал плечами:— Вряд ли. Со вчерашнего дня и до 10 часов сегодняшнего я был в Санта-Анне. Ночевал в отеле “Республика”. — Савели надел пиджак, хотя пятна ещё не отчистил. Он закурил сигарету, помолчал, потом заметил, — я добрый католик, синьор, и за меня заступятся и санта Анна, и санта Агнесса, и любая другая святая!— Вы счастливчик! — сказал Аввакум. — Позавидовать можно! А вы знаете, что ваша племянница, синьорина Луиза, находилась в Боргезе до половины первого ночи? Она занималась в вашем кабинете.Савели нахмурился, потом лицо его внезапно побагровело, в сероватых глазах снова вспыхнул гнев.— Святая Анна мне свидетель, — сказал он голосом, в котором бушевали тайфуны, — клянусь её именем, что я вышвырну вас в окно, если вы зададите мне ещё один вопрос! Вы что воображаете? Что вы у себя дома, в своей красной Софии? Что вам можно распускать язык?Неизвестно, каким оказался бы финал этой сцены, однако новое и неожиданное явление, как это бывает в комедии дель арте (этом чудесном детище Италии — вспомните только Панталоне, Полишинеля и Скарамуша!), если бы новое неожиданное явление не переключило внимания собеседников на события, разыгравшиеся в Боргезе предыдущей ночью.Итак, наружная дверь сильно хлопнула (Аввакум ведь не запер её), и по тонкому ковру передней мягко застучали поспешные шаги Луизы.— Здравствуй, дядя! — поздоровалась она чуть не с порога. — Ты давно вернулся? Добрый день, синьор! — обернулась она к Аввакуму и подала ему руку, что выглядело неуместно: они жили в одной квартире и виделись по сто раз на дню.Девушка раскраснелась, учащённо дышала, в глазах её то вспыхивали, то гасли тревожные огоньки, выражение лица менялось с каждой секундой.— Что вас так взволновало? — спросил Аввакум, беспокойно заглядывая ей в глаза.Луиза развела руками и тут же бессильно уронила их.— Я арестована! — сказала она, переводя взгляд с Савели на Аввакума, с Аввакума на ковёр и стыдясь слез, поступавших в глазам; ей, дочери Энрико Ченчи было не к лицу распускать нюни. — Меня ждали у парадного, — продолжала она, глядя в окно, — их двое, один в форме, другой в штатском. “Вы Луиза Ченчи?” — “Я”. — “Синьорина, вам придётся пойти с нами в Боргезе”. — “Но почему?” — “Там вам все объяснят.” — “В чём дело, я ничего не понимаю”. — “Очень просто, в музее украдена картина, ведётся следствие, вас вызывают. Идёмте!” Я стала упрашивать, чтобы мне разрешили подняться наверх хотя бы на минутку… Они пошли вместе со мной и сейчас ждут за дверью!— Не понимаю, зачем так волноваться! — пожал плечами Аввакум. — Вам зададут два — три вопроса, тем дело и кончится. Не нужно нервничать! — Слова его были спокойны, от лица его тоже веяло спокойствием, только голос звучал слишком ровно.— Но боже мой! — снова воздела руки Луиза. — Ведь вчера я до половины первого была там ! — Сколько раз я предупреждал, чтобы ты не засиживалась! — мрачно вставил Савели.Казалось, девушка не слышит его.— Я была до половины первого там ! — повторила она.— Из чего следует, что именно вы и похитили картину! — пошутил Аввакум.— Нет, но её, кажется, украли именно в это время! — упрямо покачала она головой. — Где-то около половины первого, когда я была там. Они это знают!Она принялась было ломать руки, но тут же овладела собой, чему немало способствовал внезапный и громкий стук в дверь. Видимо, полицейские чины потеряли терпение.— Перестаньте! — внезапно заорал Савели. До сих пор он молчал и хмурился, но было видно, что нервы у него напряжены. — Перестаньте, черт бы вас побрал! — рявкнул он ещё раз, но не побагровел, а заметно побледнел.— Синьор! — обернулся к нему Аввакум. — Мне кажется, вам следует проводить вашу племянницу до Боргезе.— Я и без того иду туда! — глухо отозвался Савели и направился к двери.Луиза не сводила глаз с Аввакума.Он подошёл к ней и легко коснулся рукой её волос.— Господи! — сказала Луиза.— Ничего страшного, — ещё раз сказал Аввакум и погладил девушку по голове.Вслед за своим дядюшкой она вышла на лестницу. Аввакум вернулся к себе, постоял посреди комнаты, потом устало опустился в кресло, вытащил трубку и рассеянно принялся набивать её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35