О пребывании Луизы в музее ему не известно, так как Монтано забыл его уведомить, что синьорина сидит над учебниками в кабинете своего дяди. Луиза Ченчи утверждает, что, выйдя в коридор, она увидела, что дверь приоткрыта, воспользовалась этим и покинула здание, не обращаясь за помощью ни к Лоренцо, ни к сторожу Федериго. Можно предположить, что Марио Чиветта покинул музей тем же образом.Если верить синьорине Ченчи, возникает вопрос: кто отпер служебный вход, кто вышел из музея, оставив дверь приоткрытой? Далее мы должны задать себе ещё один вопрос: кто потом запер дверь, если ни у Луизы Ченчи, ни у Марио Чиветти ключа нет?Но если не верить показаниям синьорины, можно предположить многое. Например, можно предположить, что она открыла дверь своим ключом и ушла вместе с Марио Чиветтой; тогда можно поставить такой вопрос: зачем Луизе Ченчи и Марио Чиветте уходить из галереи крадучись, тайком, без ведома дежурных? И ответить на этот вопрос так: тайком уходит из музея тот, кому нужно вынести из него украденное!Если вы помните, вчера я спросил Луизу Ченчи, почему она, покинув кабинет своего дядюшки, не пошла к привратнику, к которому была обязана обратиться за ключом, а направилась прямо к двери? Неужели она заранее знала, что дверь не заперта? Вы, конечно, помните, что на этот вопрос она не дала удовлетворительного ответа.Итак, синьор, пока с точки зрения логики наибольшее подозрение вызывают эти двое: Луиза Ченчи и Марио Чиветта. Вы спросите: а Ливио Перетти? Человек, обнаруживший пропажу? Важный синьор, который не желает сообщить органам власти, где он провёл ночь со среды на четверг, ту самую ночь, когда была похищена ваша “Даная”?Нет, синьор, я не забыл о Ливио Перетти и должен признаться, что не имею ни желания, ни намерения забывать о нём. Больше того! Сейчас вы будете свидетелем такой сцены, что запрыгаете от удовольствия! Только потерпите…Да… у меня ещё мало фактов, но что делать! Для предварительного следствия и это неплохо, не будем капризничать….Тут лёгкое облачко набежало на лицо Чиголы, но он тут же отмахнулся от него:— Будем надеяться, все придёт в своё время! Важно с чего-то начать! Это самое главное, синьор! Черт побери, у меня тоже нелёгкая работа, как видите!— О, да! — выдавил из себя Роберто Тоцци. Он был так смущён, что не владел своим голосом.— А теперь, чтобы закончить первый тур, — заявил Чигола, — выслушаем ещё двоих: Федериго и этого… Карло Колонну. И потом последует сюрприз, который я вам обещал!
— Федериго, сколько времени ты служишь в Боргезе?— Да в этом году станет десяток лет. В июне.— В армии служил?— Бог миловал, господин инспектор!— Административные взыскания имеешь?— Было дело. Всего пару раз!— В ночь со среды на четверг дежурил?— Дежурил, господин инспектор!— Когда заступил на дежурство?— В двенадцать часов, после Монтано.— Вместе с Лоренцо, так?— Правильно.— И как дежурил? Сидел на стуле и наблюдал за помещением?— Такая у меня должность, господин инспектор!— А раз у тебя такая должность, не заметил ли ты чего особенного до часу ночи? Такого, чтобы произвело впечатление?— Ничего на меня не произвело впечатления, господин инспектор.— А ну-ка вспомни получше!— Разрешите признаться, господин инспектор, что до часу ночи я себя плохо чувствовал!— Что ты хочешь сказать, Федериго?— Я хочу сказать, что у меня сильно болела голова и клонило в сон, и я попросил Лоренцо посматривать за двоих, пока я не приду в форму! Так плохо мне ещё никогда не было.— Вот как…. А почему, Федериго? Какая тому была причина, не знаешь?— Знаю, синьор! Это вино, которое мы пили с синьором Колонной.— Вы пили с синьором Колонной, Федериго? Где же?— На виа Аренула, у реки есть одна забегаловка… Да вы, господин инспектор, не подумайте чего-ни будь…. Мы же не так пили, чтобы… Просто синьор Колонна угостил меня стаканчиком домашнего винца, больше ничего и не было! Разве можно перед дежурством пить! Да и синьор Колонна мне такого не позволил был. Он приглашал и Лоренцо, но тот с нами не пошёл, сказал, что ему лень.— Значит, до часу ночи тебе было плохо, так?— Голова сильно болела, но потом прошла.— И все это время Лоренцо “посматривал за двоих”?— Посматривал, конечно. Дело нехитрое. Чего там особенно смотреть!— Особенного ничего, Федериго. Правда, два не то три человека в это время вошли и вышли через служебный вход.— Что вы говорите, синьор?— Пошёл вон, дурак! Вон!
— Расскажите мне, синьор Колонна, что вы делали в среду, с 4 часов пополудни до полуночи.— С 4 до 5 был дома. С половины шестого до семи был в кинотеатре “Савойя”, где наше общество “Молодая Италия” проводило встречу с ветеранами войны. С семи до девяти был в ресторане “Савойя”, где наше общество давало ужин в честь ветеранов войны. Потом пошёл домой и вздремнул до одиннадцати. В одиннадцать с чем то произвёл проверку в Боргезе и пригласил Федериго выпить по стаканчику. Я получил от родных бутылку вина, а одному пить не хотелось. Мы посидели в кабачке на виа Аренула, потом Федериго вернулся в Боргезе, чтобы заступить на дежурство, а я пошёл домой. Это все.— Сколько вина выпил Федериго?— Федериго выпил только один стакан. Больше я ему не наливал.— Как подействовало вино на вас?— Вино оказалось очень сильным. От двух стаканов у меня закружилась голова, а я то пить умею!— Не знаю, умеете ли вы пить, Колонна, но держать себя с подчинёнными вы не умеете! Вы шляетесь вместе с ними по кабакам! Я подам рапорт в Управление музеев, чтобы вас понизили в должности!— Я ещё вчера заметил, синьор, что вы ко мне придираетесь!— Плюй через левое плечо, Колонна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35