Никита постарался красиво подписать конверты. Обычно-то его корявый почерк трудно разобрать. Но — момент такой!— Пойду? Брошу в почтовый ящик? Разрешите идти?— Дайте их сюда! Почтальон отправит. И вот еще что! — на прощание грянул зычно Бердымурадов. — По чужим женам не ходить! Буду судить за аморалку! Судом чести!— Слушаюсь!Эка! За честь своей супруги испугался, что ли, подполковник? Так она страшна, как атомная война!Глава 26. Девушка как последний подарок страждущемуРота закончила обучение.Бойцов отправили в Афганистан.Только взвод Ахмедки Бекшимова оставили доучиваться лишний месяц. Три взвода в роте готовили служить механиками на танках, а четвертый — на самоходках. Но этих самоходных орудий не было не только в полку, но и во всей дивизии. Поэтому взвод Ахмеда бросали то на работу, то на уборку овощей, то на стройку.Обычно утром взвод топал пешком к учебному месту, а после обеда комбат отдавал бойцов на работы. Порой очередь из местных жителей, желающих купить дешевую рабсилу, стояла в несколько рядов, и Алсынбабаев «продавал» практически весь взвод. Тогда Ромашкин и Ахмедка торопились к пивной и расслаблялись кислой теплой дрянью, по недоразумению называемой «Жигулевское».В этот день они с утра отправились на учебное место.В центре танкодрома стоял ржавый корпус самоходно-артиллерийской установки (САУ) времен Отечественной войны. Борта его проржавели до сквозных дыр. Двигатель отсутствовал. Катков оставалась ровно половина, а траков не было вовсе. Все, что можно сломать внутри башни, давным-давно сломали.Офицеры присели в тень по левому борту, а солдаты приступили к вождению «пешим по танковому». Встали в цепочку и отправились по маршруту выполнения упражнения по вождению.Не успели они преодолеть первое препятствие, как к ним на всех парах примчался на «Урале» зампотех батальона. Майор Антонюк, сияя багровой выпалил:— Прекратить имитацию занятий! Всех в машину! Едем собирать металлолом!— Чей приказ? — переспросил Никита.— Мой!— Ваш не годится. Комбат велел давать людей только по его личному распоряжению. Их всего-то десять доходяг бродит по трассе. Пятерых Алсынбабаев услал на стройку. Еще пятерых я, с разрешения Рахимова, отправил зарабатывать на стекло, краску, фанеру. Ленинскую комнату переделываем. Занятия сорвутся!— Комбат знает. Это он велел сюда ехать и вас обоих забрать тоже. Ахмед останется на разгрузке с бойцами, а ты, Ромашкин, будешь кататься как старший машины. Садитесь, покажу где, что и куда возить.Понимая, что отвертеться не удастся, офицеры с неохотой собрали солдат и полезли в кузов крытого «Урала».Брезент в движении трепетал, поднимая тучи пыли и песка внутри под тентом.Наконец-то приехали на какой-то городской склад. Антонюк побежал к кладовщику — тот сунул ему накладные, деньги. Что-то подсчитали, поспорили, но в итоге договорились. Зампотех крикнул:— Лейтенанты! Пять человек оставляйте здесь, а пять на товарную станцию везите! Отсюда возим, там разгружаем. Вас на месте встретят, все объяснят! Быстренько начали погрузку, веселее!Майор бегал вокруг куч с ржавым металлом, что-то лопотал про бесхозяйственность, сам грузил и заставлял бросать железки в кузов и лейтенантов тоже.— Товарищи офицеры! Мы так не успеем сделать и четыре рейса! Энергичнее! Делай, как я! Замполит, покажи личный пример!Да не собирается Никита пачкаться! У него — ни стиральной машины (Кулешов, гад, спалил!), ни специально обученной жены.Зампотех и комбат делали деньги на сдаче металлолома. Еще один маленький бизнес Алсынбабаева. Комбат в душе был не танкист, комбат в душе был «великий комбинатор». Он закончил явно не то военное училище, по молодости, видимо, перепутал. Его место и призвание — тыл. Там, где материальные средства, где деньги, где есть возможность украсть. Если Алсыну за день не удавалось чего-то стащить, то ночью плохо себя чувствовал, не спал и переживал. Коль с утра за казармой не стоит хотя бы один «рабовладелец» (туркмен за солдатами), настроение испорчено до вечера. И тогда мысли начинали работать: кому бы чего бы продать — бензин, солярку, стройматериалы, солдат… Официальное прикрытие продажи солдат — ремонт казармы, полигона, танкодрома. Стройматериалы (получаемые помимо наличных денег в собственный карман) складывались в сарае танкодрома и в персональную каптерку. А спустя какое-то время их увозили другие деловые партнеры — обратно в город.Действовал Алсын нагло, беззастенчиво, с размахом. Комбата не любили все поголовно. Даже командиры других батальонов, не говоря о своих офицерах. Не любили за стяжательство, жадность, мелочность. Что попадало в его корявые пальцы, уже никогда из них не выскальзывало. Взводные смеялись и над ним, и над его женой. Рассказывали, что все деньги которые муж вечером приносил домой, утром жена в городскую сберкассу увозила — до копеечки.Алсын был несказанно счастлив, когда его, малограмотного, закончившего экстерном училище, неизвестно по чьей прихоти поставили начальником штаба батальона. Несколько лет он никак не мог пробиться к должности комбата, и вдруг его назначили возглавлять третий батальон! О его бестолковости в гарнизоне слагались легенды и рассказывались бесчисленные байки. Вот такой по складу ума и уровню интеллекта человек командовал учебным батальоном.И если в период кутежей Никита об этом совсем не горевал, то на трезвую голову, находясь в постоянной зависимости от «хана», он психовал от собственного бессилия. Быть систематически старшим на разгрузке украденного угля, досок, металлолома и пополнять казну Алсына — противно и унизительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83