Потери у неприятеля громадные, у наших сильный подъем духа. Отличились все, а особенно лейтенант Подгурский, руководивший бросанием пироксилиновых зарядов и даже сам бросавший их. Его энергии и храбрости мы обязаны тому, что блиндаж был разрушен.
Полковник Ирман
Слава и благодарение Богу, слава войскам-героям, слава Ирману, Сычеву, Подгурскому. Слава всем героям, начальникам и офицерам.
Слава и благодарность героям охотникам, взорвавшим блиндаж. Бог дал нам возможность отбить врага. Молитесь Ему.
Начальник Квантунского укрепленного района
генерал-лейтенант Стессель

11 сентября
Сегодня окончательно стало известно, что Водопроводный и Кумирненский редуты взяты японцами.
Говорили, что комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов около восьми раз пытался отбить занятые пункты обратно, но все наши контратаки окончились полной неудачей. Каждый раз японцы своим сильным огнем производили в наших рядах странное опустошение и отбивали нашу атаку.
Таким образом, наше наступление на Водопроводный и Кумирненский редуты стоили нам громадных потерь и обошлись гораздо дороже, чем отбитие штурмов Высокой горы.
Участники боев на Высокой горе рассказывали мне массу интересных подробностей.
После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели бесперерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством.
Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично «активное» участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось главным образом от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно поуменьшилось...
Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики.
После отчаянных усилий и громадных потерь японцам удалось наконец занять несколько полуразрушенных блиндажей в наших верхних окопах.
Они сумели ловко ими воспользоваться и сильно в них укрепиться. Эту-то горсть японских храбрецов, решивших дорого продать свою жизнь, мы и не могли, несмотря на все усилия, выбить из окопов в течение почти двух суток. Японцы поставили в блиндажах несколько, кажется, четыре пулемета и расстреливали каждого, кто рисковал высунуться из-за гребня горы.
Выбить их оттуда удалось только благодаря изобретательности лейтенанта Подгурского, прибывшего как раз в это время на позиции.
Сначала лейтенант Подгурский хотел скатить к занятым японцами блиндажам гостинец в виде мины с 16 пудами пироксилина, но потом, опасаясь, что мина может задержаться на склоне горы и своим взрывом причинить много вреда и нашим людям, он с несколькими солдатиками начал бросать прямо из-за гребня горы в японские блиндажи небольшие ящики с пироксилином. Несколько из них попали удачно в цель и, взорвавшись, совершенно разрушили блиндаж. Японские герои, так дорого продававшие нам свою жизнь и стоившие нам больших потерь, были погребены под его развалинами.
Теперь надо было кому-нибудь решиться взойти первым в разрушенный блиндаж. На этот подвиг вызвался рядовой 11-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Дмитрий Труфанов.
Без ружья, с одними ручными гранатами, этот выдающийся герой смело бросился вперед и первый взошел в бывшие японские блиндажи. Вместе с ним одним из первых в блиндаж вошел 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка штабс-капитан Краморенко.
Имена рядового Труфанова, штабс-капитана Краморенко и лейтенанта Подгурского должны стоять в первых рядах в списке героев и защитников Высокой горы.
Впоследствии рядовой Труфанов был награжден Георгием и произведен в унтер-офицеры.
Уцелевшие японцы кинулись в бегство. Одни из них были расстреляны, а другие, пораженные нашими ручными пироксилиновыми гранатами, горели, как факелы, и умирали в страшных мучениях.
Потери наши в некоторых ротах были громадны. Так, например, в 1-й роте 28-го полка в строю осталось 40 человек, да и из них половина были легко ранены и не пожелали идти в госпиталь.
Самые большие потери понес опять геройский и многострадальный 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк.
Здесь я должен сказать, что главная честь геройского отражения штурмов Высокой горы по всей справедливости принадлежит известному герою Порт-Артура, полковнику Ирману. Генерал-адъютант Стессель вполне заслуженно называл его «храбрым из храбрейших». Полковник Ирман представлял собой выдающегося военного человека, горячо любящего и хорошо знающего свое дело.
Энергичный, скромный и приветливый, державшийся всегда вдалеке от тех постоянных раздоров, которые представляют такое обыденное явление среди наших начальствующих лиц, полковник Ирман пользовался искренним уважением и любовью всех своих подчиненных и в особенности молодежи. Единственным его недостатком была чрезмерная храбрость и полное презрение к смерти.
Среди остальных героев — защитников Высокой горы опять особенно выделились командир 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, полковник Третьяков, и комендант укрепления Высокой, капитан Стелневский 1-й.
О потерях японцев можно судить по тому, что в первый день нашими санитарами было убрано с ближайших к Высокой местности до 700 японских трупов, а во второй — до 500.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107