Вроде секрета фирмы, да, ха-ха?
— Ха-ха два раза, — улыбнулся Хобарт. — Ты бы лучше продемонстрировал хоть что-нибудь.
— Хорошо.
Кай обратил лицо к ясному голубому небу, раскинул в стороны руки ладонями кверху и начал завывать:
Марекула эроманга,
Саваайи уполу!
Маалаеа топанга
Нукунана кандаву,
Паг наго оамару!
На расстоянии около ста футов сформировалось маленькое облако; сначала оно походило на обыкновенный сгусток пара, потом стремительно разбухло и налилось цветом, как миниатюрная грозовая тучка. Завывания Кая слились в неразборчивый вопль, и он громко хлопнул в ладоши. Из тучки немедленно полились тоненькие струи дождя, между струйками была заметна темная субстанция, серпантином устремившаяся в озеро. Через две или три минуты она достигла гладкой поверхности воды, и в этом месте образовалась воронка пятидесяти футов в диаметре. Кай дважды хлопнул в ладоши, и дождь мгновенно прекратился. К тому моменту, как последние капли упали в воду, незаметно рассеялась и сама тучка. Довольный собой иктепели повернулся к Хобарту с хитрой улыбкой.
— Как тебе мой маленький фокус?
— Впечатляет. Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать свои вещи и отправиться с нами?
— Мне пойти с тобой? Нет, только не это. Я боюсь паратаев, и я нужен своему народу. Лучше так! — он снял ожерелье с черепом мелкого грызуна и повесил его на шею инженера. — Когда я тебе понадоблюсь — возьми в руки череп и потри его. Только не сильно, а то сломается. Я сразу приду — уить и готово! Учти, можешь звать меня только три раза, потом ожерелье перестает работать.
— Что ж... — с сомнением начал Хобарт.
— Не беспокойся — приду, как только позовешь! Я не могу оставить свой народ совсем без защиты.
Внезапно Кай напрягся, в глазах появилось отсутствующее выражение, он вытащил несколько костяных осколков из пучка собранных на макушке волос, подбросил в воздух и внимательно проследил, как они падали на землю.
— Ха! — вскричал он с вызовом. — Теперь, хан, твоя очередь показывать, на что ты способен. Мой волшебный фокус в обмен на твое правосудие. Один из паратаев только что убил бедную маленькую иктепели!
— Что! — Хобарт в ярости огляделся и не обнаружил поблизости Иездега.
— Да. Он забрал жену Аао. Мы считаем насилие над чужой женой самым мерзким преступлением. В последний раз, когда это случилось, еще во времена моего отца, мы отдали провинившегося румаци на съедение. Более того, жена Аао сопротивлялась твоему человеку, он разозлился и убил ее. Как ты покараешь его?
— Фьюу! — разочарованно присвистнул Хобарт. Как всегда, только он собирался расслабиться, думая, что дело в шляпе, госпожа удача немедленно отвернулась от него. В этот раз судьба подготовила ему особенно заковыристую ловушку — казнь собственного подданного в начале карьеры. Он повернулся к Саньешу: «Не мог бы ты...», однако, увидев ледяное выражение глаз старика, остановился. Только самому себе он мог доверить поиск Иездега, беспристрастное расследование обстоятельств преступления и вынесение приговора.
Хобарт подобрал мушкет. «Пошли!» — сказал он своим спутникам и к их огромному неудовольствию двинулся в сторону лошадей, находящихся под присмотром Феакса. Слабая надежда на то, что Кай ошибся, и Йездег отошел ненадолго по своим Делам, пропала, как только была обнаружена пропажа одной из лошадей. Иктепели бросились к своим каноэ, стараясь как можно дальше держаться от компании Хобарта, один только Кай неторопливо шел сзади, засовывая кости обратно в волосы.
— Может, поедешь с нами и проследишь за происходящим? — предложил Хобарт.
Кай упрямо покачал головой, и Хобарт, уловивший взгляды Саньеша и Фруза, сконцентрированные на лекаре, не мог винить его за это.
— Кости все расскажут мне, хан! — пояснил Кай. Хобарт сел на свою кобылу и поехал вверх по склону озера
Окинув взглядом плоскую, утыканную кактусами пустыню, он немедленно обнаружил всадника, неторопливо едущего в их сторону на желтой лошади. Без сомнения, это был Йездег.
Позади него Фруз и Саньеш негромко обменялись несколькими фразами. От их разговора, в котором Хобарт не понял ни слова, у него почему-то мурашки побежали по спине. Довольно трудно убить человека, не рискуя навлечь на себя недовольство его друзей. Оба паратая, похоже, думали в том же направлении, поскольку Саньеш резко сказал:
— Хан! Я слышать твой разговор с дикарем. Нельзя стрелять Йездега из-за такой ерунды! Фруз думать так же.
— Почему вы так уверены в его виновности? — спросил Хобарт.
— О, дикарь знать. А если правда? Это не преступление — убивать бесполезный рыбоед, все так делать. Они же не такие, как мы — настоящий люди.
Подобного высказывания как раз не хватало Хобарту, чтобы взорваться.
— С этого дня они приравниваются к нам. Я заключил соглашение. Ты слышал? — заорал он.
— Но, хан! — настаивал Саньеш. — Если она нормальный, почему не вести себя как все? Настоящая паратайский жена никогда не ходит голая, если не хотеть мужчина. Раз дикари, как мы, значит, она искать мужчину, и сама виновата! Сказать паратаю: «Возьми!», а затем внезапно ударить — оскорбление. Если же они не настоящий — тогда не за что и карать.
— Значит так, новый закон паратаев гласит, что иктепели, в одежде или без нее, считаются обычными людьми и вести себя с ними надо соответственно. Я, ваш хан, так решил! — с нажимом произнес Хобарт.
Однако варвары не собирались так быстро сдаваться.
— Не быть такого закона, когда Йездег взял ее. Нельзя карать человека за нарушение закон, который никто никогда не слышать! — аргументированно ответил Саньеш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51