— Если вы собираетесь покинуть базу, вам следует показать мне пропуск.
— Извиняюсь, но у меня его нет. — Питт забыл попросить полковника Льюиса выписать им пропуска, чтобы выходить и входить на базу.
Важное и неприступное выражение появилось на лице охранника.
— Тогда вам следует вернуться в казарму и взять его. — Он смахнул с лица мотылька, летевшего на свет прожектора.
— Это будет напрасной тратой времени. У меня совсем нет пропуска, — сказал Питт, беспомощно улыбаясь.
— Не надо со мной шутить, приятель. Никто не может зайти на базу или выйти с нее без пропуска.
— Я смог.
В глазах охранника мелькнуло недоверие.
— Как же вам это удалось?
— Я прилетел.
Охранник с удивлением посмотрел на него. В его глазах появились огоньки. Еще один пролетавший мимо мотылек сел ему на белую форменную фуражку, но он этого не заметил. Затем из него громко вырвалось:
— Вы пилот с Каталины, летающей лодки!
— Виноват, так оно и есть, — ответил Питт.
— Послушай, я хочу пожать твою руку. — Губы охранника растянулись в широкой улыбке, обнажив ровный ряд зубов. — Это было самое захватывающее пилотирование, какое я когда-либо видел. — Он протянул массивную руку.
Питт взял протянутую руку и пожал ее. У него самого было сильное пожатие, но оно показалось бы слабеньким по сравнению с пожатием охранника:
— Спасибо, но я бы был более удовлетворен, если бы мой противник грохнулся на землю.
— Черт возьми, он не мог уйти далеко. Старая груда хлама дымила, как труба, когда перевалила через холмы.
— Может, он упал на другой стороне?
— Невозможно. Полковник посылал туда целый взвод охранников, чтобы мы на джипах прочесали весь остров. Мы искали до темноты, но так ничего и не обнаружили. — Он выглядел растерянным. — Конечно, меня больше вывело из себя то, что мы вернулись на базу слишком поздно, чтобы можно было где-нибудь перекусить.
Питт улыбнулся:
— Вероятно, он упал в море или сумел дотянуть до материка, прежде чем упасть…
Охранник передернул плечами:
— Может быть. Но в одном я уверен точно — его нет на Тасосе. Я лично гарантирую этот факт.
Питт засмеялся:
— Этого вполне достаточно для меня. — Он поправил полотенце на плече и подтянул свои плавки: — Ну, очень приятно было поговорить с тобой…
— Летчик второго класса Муди, сэр.
— А я — майор Питт.
Лицо охранника вытянулось:
— О, я извиняюсь, сэр. Я не предполагал, что вы офицер. Я думал, что вы один из тех гражданских из НУМА. Я разрешу вам выйти в этот раз, майор, но я буду признателен, если вы получите пропуск на базу.
— Обещаю, что первым делом после завтрака я займусь этим вопросом.
— Моя смена приходит в 8.00. Если вы не вернетесь к этому времени, я предупрежу сменщика, и он разрешит вам пройти без каких-либо хлопот,
— Спасибо, Муди, Возможно, увидимся еще. — Питт помахал ему, затем повернулся и зашагал вниз по дороге к берегу.
Питт держался правой стороны узкой мощеной дороги и где-то через милю подошел к маленькой бухточке, окруженной большими гранитными скалами. Лунный свет указывал ему дорогу, и он шел вслед за ним, пока его ноги не ступили на мягкий песчаный берег, Питт положил полотенце и подошел к линии прибоя. Волна разбилась, и белый пенный гребень скользнул по мокрому песку, лизнув его ноги. Поколебавшись мгновение, волна откатилась назад, создавая впадину для следующего гребня. Чувствовалось легкое дыхание ветерка, и блестящее море было относительно спокойно. На темной глади воды отражались лунные блики, и серебряная световая дорожка тянулась по морской поверхности до самого горизонта, где в абсолютной темноте встречались вместе море и небо. Питт погрузился в теплое безмолвие воды и поплыл вдоль лунной дорожки.
Внутренние ощущения всегда переполняли Питта, когда он бывал один и рядом с морем… Казалось, что его душа покидала его тело и он превращался в бестелесную, бесформенную субстанцию. Его мозг становился ясным и чистым: вся умственная работа останавливалась, и все мысли исчезали. Он смутно ощущал тепло или холод, запахи, прикосновения и все другие чувства, кроме слуха. Все, что занимало его в такие минуты, — это наслаждение тишиной. Были забыты все его поражения, победы, любовь и привязанности, даже сама жизнь исчезала и терялась в безмолвии.
Он лежал на воде и плавал около часа. Наконец, маленькая волна ударила ему в лицо, и он непроизвольно проглотил несколько капель соленой воды. Он фыркнул, как бы разгоняя дискомфорт, и снова к нему вернулись все ощущения. Без особых усилий он начал грести к берегу. Когда его руки коснулись песчаного дна, он перестал плыть и отдался воле волн: он дрейфовал, как плавающий на поверхности воды обломок кораблекрушения, который медленно относит к берегу. Достигнув побережья, он прополз вперед, пока наполовину не высунулся из воды, позволив волнам заливать его ноги и бедра. Теплый прибой Эгейского моря поднимался из темноты и легко накатывался на берег, лаская его кожу. Он задремал.
Звезды начали гаснуть одна за другой на бледном предрассветном небе, когда внутренняя тревога шевельнулась в мозгу Питта и он, внезапно ощутив чье-то присутствие, моментально проснулся, но не пошевелился, а только немного приоткрыл глаза. Питт едва мог различить стоявшую около него фигуру. Напрягая зрение в бледном свете, он старался разглядеть силуэт более детально. Неясный контур медленно материализовался. Это была женщина.
— Доброе утро, — сказал он и сел.
— О, боже мой, — вскрикнула женщина.
Она поднесла руку ко рту, как бы пытаясь сдержать крик.
Было слишком темно, чтобы увидеть страх в ее глазах, но Питт знал, что это было так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84