Три были настроены на главные каналы, а на четвертый передавались сведения прямо от армейских связистов, работавших в городе Рома. Президент выглядел усталым, но его глаза горели от напряжения. Он переводил взгляд с одного монитора на другой и непроизвольно хмурился.
– Не могу поверить, что так много людей удалось собрать на такой маленькой площади! – заметил он.
– У них кончается продовольствие, – сказал Шиллер, читающий оперативный отчет ЦРУ, – начались перебои с питьевой водой, да и санитарные условия существенно ухудшились.
– Это произойдет сегодня или никогда, – устало изрек Николс.
Президент спросил:
– Сколько там народу, хотя бы примерно?
– Если верить компьютерным подсчетам, основанным на данных аэрофотосъемки, около четырехсот тридцати пяти тысяч, – ответил Шиллер.
– И все они собираются влиться в коридор шириной не более километра, – мрачно добавил Николс.
– Черт бы побрал этого ублюдка! – Президент иногда позволял себе проявлять эмоции. – Неужели он не понимает, что, даже если не последует ни одного выстрела, только при прорыве будут убиты или утонут тысячи людей!
– Причем большинство из них женщины и дети, – добавил Николс.
– Семья Капестерре никогда не славилась милосердием и благородством, – язвительно сказал Шиллер.
– Еще не поздно его убрать. – Это была реплика директора ЦРУ Мартина Брогана. – Убийство Топильцина было бы сравнимо с убийством Гитлера в тысяча девятьсот тридцатом году.
– Если, конечно, ваш стрелок сумеет подобраться достаточно близко, – ухмыльнулся Николс, – и согласился с тем, что после выстрела его разорвет в клочья обезумевшая толпа.
– Я думал о выстреле из мошной винтовки с четырехсот метров.
Шиллер решительно покачал головой:
– Неразумное решение. Выстрелить можно только с возвышения на нашей стороне реки. Мексиканцы сразу же поймут, кто виноват в гибели их кумира. И тогда события могут пойти по еще более опасному сценарию. Вместо мирных жителей на людей генерала Чандлера обрушится обезумевшая толпа. Они начнут штурм города Рома, вооружившись тем, что попадет под руку, – винтовками, ножами, камнями и бутылками. Вот тогда мы получим настоящую войну.
– Я согласен, – заявил Николс – Генералу Чандлеру придется обороняться, пустив в ход все имеющиеся силы и средства, хотя бы для того, чтобы спасти своих людей и американских граждан, находящихся в том районе.
Президент стукнул кулаком по ручке кресла:
– Неужели мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить бойню?
– Куда ни кинь, всюду клин, – философски заметил Николс.
– Может быть, стоит махнуть рукой на сокровища Александрийской библиотеки и отдать их президенту Де Лоренцо? Так мы, по крайней мере не дадим им попасть в грязные руки Топильцина.
– Бессмысленный жест, – сказал Броган. – Топильцин использует артефакты только как повод для конфронтации. Наши источники сообщают, что он готовит аналогичные вторжения из Байи в Южную Качифорнию и из Ногалеса в Аризону.
– Если бы мы только смогли остановить это безумие, – пробормотал президент.
Зазвонил один из четырех телефонов, и Николс снял трубку:
– Это генерал Чандлер, господин президент. Шифратор включен.
Президент тяжело вздохнул:
– Посмотреть в глаза человеку, которому я, возможно, отдам приказ убить десятки мирных жителей, это самое малое, что я могу сделать.
Монитор на мгновение погас, но потом засветился снова, и на экране появилось лицо человека, которому уже давно перевалило за четвертый десяток. Он имел резко очерченные черты лица и густые, хотя и изрядно посеребренные сединой волосы. Тот факт, что жизнь его никто бы не рискнул назвать спокойной, подтверждали глубокие морщины, избороздившие лоб и залегшие вокруг глаз.
– Доброе утро, генерал, – поприветствовал его президент. – Мне жаль, что я вас вижу, а вы меня нет, но на этом конце линии нет камеры.
– Я понимаю, господин президент.
– Какова ситуация?
– Только что начался сильный дождь, для бедняг на том берегу это воистину подарок Господа. Они смогут пополнить запасы пресной воды, немного уляжется пыль, да и зловоние, идущее от отхожих мест, уменьшится.
– Были провокации?
– Обычное скандирование и транспаранты. Пока обошлось без насилия.
– Скажите, с того места, где вы сейчас находитесь, не заметно ли групп людей, которые бы уходили домой?
– Нет, сэр, – сказал Чандлер. – Даже наоборот, их энтузиазм еще более увеличился. Они уверены, что их ацтекский мессия вызвал дождь, а он бьет себя в грудь, чтобы закрепить их веру в эту чепуху. В толпе появились католические священники, умолявшие людей вернуться в лоно церкви и разойтись по домам, но приспешники Топильцина быстро выдворили святых отцов.
– Мартин Броган считает, что они выступят сегодня ночью.
– Моя разведка согласна с предположением мистера Брогана. – Генерал немного помедлил, но все-таки решился задать главный вопрос: – Вы не изменили приказ, господин президент? Я должен остановить их любой ценой?
– Если я не отдам другой приказ, генерал.
– Должен сказать, сэр, что вы поставили меня в очень сложное положение. Я не могу гарантировать, что мои люди станут стрелять в женщин и детей, даже получив приказ.
– Я вас прекрасно понимаю, генерал. Но если мы не удержимся в районе города Рома, миллионы бедных мексиканцев воспримут это как предложение беспрепятственно перебираться в Соединенные Штаты.
– С этим трудно спорить, господин президент, но, если мы откроем огонь по полумиллионной толпе мирных жителей, нас обвинят в преступлении против человечества.
Слова Чандлера воскресили в памяти президента ужасы нацизма, но он остался тверд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177