Но нет, это была не улица, а замкнутый со всех сторон забором двор. Вдруг он услышал ласковое:— Фреди, Фреди, Фреди!.. Фредюшка, чего же ты, дура, бегаешь? Ц-ц-ц-ц! Стой, голубушка, стой, красавица!..«Негодяи! Что они со мной сотворили! — в отчаянии подумал Честер. — Ох, поймают, ох, прирежут!» И он, визжа что было сил, вновь понесся вперед, пытаясь на ходу сбросить с себя и это мерзкое свинское обличье, и ярость, и бессилие с унижением, чтобы оказаться в достойном человеческом виде. И вдруг почувствовал, как на него наваливается нечто тяжелое. Не выдержав, Фред упал на бок, и тотчас перед его глазами блеснул длинный, остро отточенный нож.— Сначала в сердце! — услышал Честер. — Потом перережь горло!— Не учи, — недовольно отозвался второй, у которого был до боли знакомый голос. — У меня своя система. Фирма результат гарантирует, ха-ха-ха-ха!— Ну! — воскликнул первый. — Бей.Что-то красным пятном расплылось перед глазами Честера. Он обессиленно лежал на боку и видел только это мутное красное пятно. Кровь? Он был приговорен и сдался. Слезы текли из его глаз. Ему было отчаянно жалко себя, он тихо и обреченно плакал.— Ишь ты, плачет, — услышал Фред сердобольный голос. — Жалостливая…— Они все плачут, — ответил второй, — кому ж охота? И ты заплачешь, когда тебя, как эту свинью… Ладно, можешь теперь не держать. Она смирилась, не шелохнется. — Он взмахнул рукой, в которой был сверкающий лезвием нож, коротко выдохнул: — Е-ех!Но мгновением раньше Честер сообразил: красное пятно! Это же красная точка на портсигаре!Он успел нажать на нее передним копытом…В старом городском парке, что находится в ста метрах от площади Согласия, было несколько укромных уголков: посыпанные красновато-желтым песком аллейки вели в премилые тупички со множеством удобных скамеек. Они не пустовали в вечерние часы, но сейчас, когда куранты на ратуше готовы были пробить три раза, а затем отыграть первые такты из «Боже, прости нам грехи наши!..», лишь на одной из них сидел человек. Со стороны могло показаться, что он уснул, так как голова его упала на грудь, а руки безвольно лежали вдоль обмякшего тела. Однако прохожий, окажись он в парковом тупичке, обнаружил бы, что глаза у человека открыты, больше того, из них катятся крупные и догоняющие друг друга слезы. Впрочем, такой случайный прохожий весьма кстати оказался рядом с человеком. Он присел подле него, затем осторожно положил ему на плечо руку и тихим дружеским голосом произнес:— Господин Честер! Фредерик! Фред! Очнитесь, пожалуйста! Нам нужно ехать, прошу вас!Фред действительно очнулся, но слезы продолжали капать из его глаз. Почему он плакал, он и сам вряд ли мог объяснить: просто вокруг него была тишина, стояли мирные деревья со сцепившимися в вышине кронами, падали косые лучи солнца, часы на ратуше проиграли первую строчку из успокаивающей душу молитвы, а сам он был жив и здоров, и только тяжкая муть осела на дне его памяти, превращая факт его существования в нечто прекрасное и счастливое.— Да, — сказал Фред, не глядя на случайного прохожего, — мне и в самом деле пора…Прежде чем встать со скамьи, Честеру почему-то захотелось взглянуть на свои ноги. Ноги были как ноги, и часть тяжести словно свалилась с его души. Правда, на коленях у Честера лежал конверт, тяжелый, как пудовая гиря. Он вскрыл его, там была записка, отпечатанная на машинке и увенчанная фирменным бланком:"Уважаемый г. Честер! Ваше приключение прекращаем. Сожалеем, что Вы не до конца использовали заказ. Стоимость его возвращаем, как и было договорено, однако право на дополнение к газетному гонорару за публикацию репортажа Вы, к сожалению, утратили. Всегда к Вашим услугам.Ваш Джеймс Хартон".К записке были приложены кларки.— Фред, давайте конверт мне, — сказал прохожий, — у меня записка будет сохраннее.Тут только Честер поднял на него глаза.— Таратура! — удивился и одновременно обрадовался Фред. — Какими судьбами? Боже, как я рад, что вы рядом!Таратура невесело усмехнулся:— Я уже давно рядом, все время, что вы просидели на этой скамье, визжа, извините, как поросенок.— Так вы были свидетелем того, как меня хотели прирезать?! — спросил Фред.— Никто вас не трогал, Честер. Вы просто визжали. Наверное, вам снилась какая-то пакость.— Снилась?!С помощью Таратуры Фред поднялся и, опираясь на руку инспектора, пошел по аллее к выходу, неуверенно передвигая ноги, как младенец, недавно научившийся ходить.— Да, мне действительно снилась ужасная пакость, Таратура, — сказал Фред, уже сидя в машине. — Куда мы едем?— Как куда? К комиссару Гарду. Он беспокоится о вашем состоянии и с нетерпением ждет вас. — Взяв свободной рукой микрофончик и ею же переключив на панели тумблер, Таратура сказал: — Шеф, говорит «второй», мы на пути в управление!— Отдохните, Таратура, — сказал Гард, когда инспектор и Фред появились у него в кабинете. — Но будьте поблизости, сегодня я подкину вам еще одну работенку.Инспектор вышел, и Гард предложил Фреду подробно рассказать все, что с ним случилось. Потом задумчиво почесал за ухом:— Так я и думал. Какие, к черту, «приключения»? Самый обыкновенный наркотик!— Но я все пережил, понимаешь? Перечувствовал! И эти копыта, и нож, и голоса людей…— Пожалуй, наркотик не самый обыкновенный, — согласился Гард. — На фирму поработала наука. Препарат, вероятно, направленного действия. А я-то, наивный, считал, что они действительно нанимают студентов, переодевают в матросскую форму и устраивают драки! Как тебе нравится: буря, вулкан, спуск на дно океана, свидание с кинозвездой и неожиданный приход ее супруга… А весь фокус в том, какой концентрации и какой наркотик они подмешивают клиенту в кофе или коньяк!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94