Она такая маленькая. Ей плохо без меня. Я хочу быть рядом с ней».
Она уже нисколько не сомневалась, что камень преследовал свою цель. Она была твердо уверена, что делает именно то, чего он от нее ждет. Он отправит ее к Мишель – может быть, окольными путями, но приведет ее к дочери.
Беатриче чуть было не вскрикнула от радости: вокруг нее все стало медленно вращаться. Потом все быстрее и быстрее. Еще чуть-чуть – и она снова окажется в какой-то другой стране, в другом времени и другой эпохе. И там она обязательно встретит Мишель, свою дорогую девочку. Полная решимости, Беатриче закрыла глаза.
III
Али аль-Хусейн сидел, откинувшись в кресле цирюльни. Вокруг него, пританцовывая, суетился молодой брадобрей: он поселился в городе недавно, но уже успел открыть свое дело. То, что одним из первых его посетителей был Али аль-Хусейн, знаменитый ученый и личный врач эмира, наполняло его гордостью.
Усердно втирая в бороду Али дорогую благоуханную пену и ловко орудуя бритвой, молодой цирюльник ни на минуту не закрывал рта. Он без умолку благодарил Аллаха за его бесконечную доброту, не забывая, однако, осыпать похвалами и своего знаменитого гостя, восторгаясь его деяниями, известными, как уверял брадобрей, во всем правоверном мире.
Али пропускал мимо ушей эту трескотню. Не то чтобы он был равнодушен к лести. Наоборот. Он слушал ее, как любой человек, живущий под солнцем Аллаха, с большим удовольствием. Каждый раз, приходя сюда, он вознаграждал усердие молодого цирюльника благосклонной улыбкой и историями из своей жизни, которые были наполовину правдой, а наполовину вымыслом. Но сегодня все было не так. У него было неспокойно на душе. Он не желал слушать панегириков в свой адрес. Он хотел тишины. Ничего, кроме звука лезвия по щеке.
Пока цирюльник рассыпался в похвалах, благодаря Аллаха за то, что тот послал ему великого врача, осчастливившего его своим присутствием, Али пытался понять причину своего странного настроения. Когда это началось? Откуда такая грусть? Такая удрученность, которая заставила его забыть даже свои врачебные обязанности?
– Наклоните голову немного вбок, господин, – сказал цирюльник, легким движением помогая принять нужное положение.
Али покорно подчинился. Теперь он мог спокойно наблюдать за мелькавшими на улочке людьми. Окружение было не слишком аристократическим: у цирюльника, по-видимому, не хватило средств, чтобы приобрести лавку в лучшем квартале. Однако парень был смышленым, и Али был уверен, что скоро о нем узнает весь город.
«Еще года два-три, – размышлял Али, – и он откроет свое дело рядом с дворцом. А я, если, конечно, останусь до той поры в Казвине, буду повсюду рассказывать, что был одним из его первых клиентов».
Хотя это маловероятно. За годы после службы при дворе эмира Бухары, где он был его личным врачом, Али нигде не задерживался надолго. Иногда ему давали понять, что пора уходить, а однажды он даже вынужден был спасаться бегством. Чаще всего он исчезал прежде, чем над ним сгущались тучи. Чего искал Али, он и сам не знал, но его не покидало чувство, что это «что-то» он найдет именно в Казвине.
Али зевнул, от нечего делать рассматривая проходящих мимо мужчин и женщин. В основном это были крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы и рабочие-поденщики, которые в плетеных корзинах несли домой свои нехитрые покупки – хлеб, овощи, фрукты и мясо – с базарной площади, которая находилась поблизости.
Почему один человек, размышлял Али, становится эмиром, а другой – поденщиком? Почему один ест из золотой тарелки, а другой поливает потом и слезами черствую корку хлеба? Кто определяет, в каком теле поселится та или иная душа? Провидение? Всемогущая сила высшего существа или чистая случайность? Почему он, Али, сидит в этом кресле, а его обслуживает другой человек? Почему его душа не вселилась в тело того человека, который тащится по улице с двумя бурдюками на плечах, продавая воду испытывающим жажду прохожим? Али был убежден, что сам он не сделал ничего такого, чем заслужил бы подобные привилегии. Милости Божьей он обязан лишь своим рождением в доме богатого купца, но сам он ее не заслужил.
Как раз в тот момент, когда Али задавался вопросом, знали ли ответ на эти любопытные вопросы Аристотель, Сократ, Платон или кто-нибудь другой из греческих и римских философов, в дверях цирюльни показалась женщина. Очевидно, она повернулась, чтобы поправить покосившуюся на голове корзину. Ее взгляд скользнул по его лицу, оторвав от размышлений.
Али как ошпаренный вскочил с места, не заметив того, что цирюльник порезал мочку его уха острой бритвой, и задрожал всем телом. О, эти глаза цвета неба перед закатом солнца!
– Беатриче! – Он выскочил на улицу и помчался вслед за женщиной с корзиной на голове. На улице толпилось множество женщин с корзинами, лица которых были скрыты под чадрой. Кто из них та женщина с синими глазами? – Беатриче! – снова крикнул Али. – Беа…
Он остановился. Прохожие, наверное, принимали его за сумасшедшего, шарахаясь от него в стороны. Он вдруг осознал, что стоит на улице с мыльной пеной на лице и полотенцем на шее. Может быть, ему почудилось?
– Господин, куда вы? Вернитесь! – Цирюльнику наконец удалось его догнать. – Господин, прошу вас, – бормотал он. – Простите мою неловкость, – твердил он. – Но вы сами…
Али нахмурился. Он что, помешался?
– Не пойму, о чем ты говоришь…
– О вашем ухе, которое я слегка задел бритвой.
Али потрогал свое ухо и ощутил что-то теплое и липкое. Потом взглянул на палец – на нем действительно была кровь. Он даже не заметил, как порезался! Али оглянулся по сторонам, ища женщину с голубыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97