О нем говорят, что он может совратить даже айсберг.— Кейт! — воскликнула Мэри.Кейт состроила гримаску. Она забыла, что ее мачеха слушала их разговор.— Хорошо, хорошо, я извиняюсь.— Но это правда, — быстро добавила она. — Я слышала, что он у него любовниц было больше, чем у меня было дней рождения.Мэри долго смотрела на нее в течение нескольких секунд, как будто решая, сказать или промолчать, и затем, наконец, она произнесла:— Это не для ваших ушей, но очень многие джентльмены содержат любовниц.— Ох, — вспыхнула Кейт.Ей не хотелось сильно противоречить Мэри, поэтому она решила поставить точку в этом споре.— Тогда, у него их было в несколько раз больше, чем у любого другого джентльмена. Что бы там ни было, а он слишком неразборчив в знакомствах, чем большинство мужчин. И Эдвина не должна людям такого сорта позволять ухаживать за собой.— А ты не забыла, что ты тоже проводишь сезон в Лондоне? — напомнила ей Мэри.Кейт саркастически посмотрела на Мэри. Они все прекрасно знали, что, если бы виконт выбрал ухаживать за кем-нибудь из Шеффилдов, это была бы точно не Кейт.— Я не думаю, что есть хоть что-то, что может изменить твое мнение, — сказала Эдвина, пожимая плечами и наклоняясь к Кейт, чтобы получше видеть газету.— Фактически, она же не говорит только о нем. Это просто большая часть трактата на тему о распутниках.— Хммпх, — произнесла Кэйт, это было ее любимое выражение презрения. — Я готова держать пари, что она права в том, что этот виконт не собирается жениться в этом году.— Вы всегда думаете, что леди Уислдаун права, — пробормотала Мэри с улыбкой.— Но так и есть, — ответила Кэйт. — Вы должны признать, для человека, который комментирует сплетни, она демонстрирует замечательный здравый смысл. Она была права в своей оценке всех тех людей, с которыми я уже успела встретиться в Лондоне.— Ты должна иметь своё собственное мнение, Кейт, — сказала Мэри. — Это должно быть ниже твоего достоинства, чтобы судить о человеке по колонке светской сплетни.Кейт знала, что ее мачеха права, но она не хотела это признавать, и потому она только издала еще один «Хммпх» и повернулась обратно к газете в своих руках.Светская хроника Леди Уислдаун была, без сомнения, наиболее интересное чтиво во всём Лондоне. Кейт не была полностью уверенна, когда появилась эта светская хроника, возможно, в прошлом году. Но она была уверенна — кто бы ни была Леди Уислдаун (никто в действительности не знал, кто она такая), она была хорошо известный член светского общества. Она должна была быть. Посторонний человек не смог бы раскрыть все те сплетни, которые она печатала в своих колонках каждый понедельник, среду, и пятницу.Леди Уислдаун всегда имела полный набор самых последних сплетен, и в отличие от других таких же изданий, она никогда не колебалась использовать полные имена людей, никаких лорд Ф. и леди М. Вот, к примеру, решив на прошлой неделе, что Кейт не выглядит хорошо в желтом, она написала в тот же день: «желтый цвет делает темноволосую мисс Кэтрин Шеффилд похожей на подпаленный нарцисс».Кейт не оскорбилась. Она слышала, причем неоднократно, что нельзя считать себя принятой в обществе, без того, чтобы про тебя не написала Леди Уислдаун. Даже Эдвина, которая имела огромный успех в обществе, завидовала “оскорблению” Кейт.И даже, притом, что Кейт не хотела проводить сезон в Лондоне, она полагала, что, если она должна участвовать в круговороте общественной жизни, не обязательно её должны преследовать одни неудачи. Получение оскорбления в колонке светских сплетен должно быть был ее единственным признаком успеха в обществе. Хорошо пусть, хотя бы так. Кейт собралась быть триумфатором, там, где только это возможно.Теперь, когда Пенелопа Фезерингтон хвасталась об уподоблении перезрелому цитрусовому плоду в ее атласном платье цвета свежего мандарина, Кейт могла махнуть рукой и драматически вздохнуть: “Ну, а я — подпаленный нарцисс”.— Однажды, — объявила Мэри, поправляя спадавшие очки на носу указательным пальцем, — кто-нибудь все же узнает её подлинное имя, и тогда у неё будут крупные неприятности.Эдвина посмотрела на мать с интересом.— Ты действительно думаешь, что когда-нибудь откроется кто она такая? Она сумела сохранить своё имя в тайне уже больше года.— Все тайное когда-нибудь становиться явным, — ответила Мэри.Она проткнула свою вышивку иглой, сделав длинный стежок желтой ниткой.— Запомните мои слова. Это все равно случиться рано или поздно, и когда это случиться, скандал, подобно которому вы никогда еще не слышали, прогремит на весь город.— Было бы просто чудесно, если бы я знал, кто она такая, произнесла Кейт, переворачивая листок газеты, — Я бы сделала её своей лучшей подругой. Она ужасно интересна. И независимо оттого, что вы там не говорили бы, она почти всегда права.Именно в этот момент, Ньютон, несколько толстенький корги Кейт, влетел в комнату, как маленький вихрь.(корги — порода декоративных собак — прим. переводчика)— Неужели эта собака предполагает остаться в этой комнате? — спросила Мэри, и тут же взвизгнула: — Кэйт! Поскольку песик подбежал к ней и оперся передними лапками о колени, ожидая поцелуя.— Ньютон, сейчас же ко мне, — приказала Кэйт.Песик бросил на Мэри долгий пристальный взгляд, затем заковылял к Кэйт, запрыгнул на софу и лег своими передними лапками ей на колени.— Он закрывает тебя, как небольшое меховое одеяло, — улыбнулась Эдвина.Кэйт пожала плечами и погладила толстый, карамельного цвета мех. — Я не задумывалась об этом.Эдвина вздохнула, наклонилась и погладила Ньютона.— Ну что там еще она пишет, — спросила она, наклонившись к Кэйт с интересом, — Мне никогда не удается заполучить вторую страницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16