Сзади слышался топот копыт лошади Рандольфа, но догнать жеребца ей было трудно: недавняя погоня за вепрем подорвала ее силы.
Элизабет наклонилась к жеребцу и прошептала ему на ухо ободряющие слова. Лошадь, словно поняв их, устремилась вперед еще быстрее. В ушах Элизабет звучал лишь оглушительно-громкий топот копыт, а ветер со свистом бил ей в лицо.
Казалось, она забыла обо всем на свете, интриги, политика, короли сразу исчезли, будто и не существовали вовсе, унося с собой все горести, разочарования и обиды. Ясным ноябрьским днем Элизабет скакала на прекрасном белом жеребце, ощущая в душе лишь необыкновенную легкость и восторг.
Деревья остались позади, и яркие солнечные лучи, отражаясь в озере, осветили лицо Элизабет.
Белый жеребец остановился. Элизабет, легко выпрыгнув из седла, подвела его к воде отдохнуть и напиться, а сама села на поваленное толстое дерево в ожидании Рандольфа Макквина.
Лошадь Рандольфа осталась далеко позади, и лишь спустя некоторое время его красно-черный тартан замелькал между деревьями.
Ожидая появления Рандольфа, Элизабет не переставала думать о нем и перебирать в уме все разговоры, которые велись вокруг его имени. Ред Дуглас утверждал, что Рандольф прибыл в южную Шотландию просто с визитом вежливости, хотя всем было известно, что Макквины были вассалами Риваса Макдаффа — высокомерного и честолюбивого человека, мечтающего править горскими кланами.
Но сейчас Элизабет не хотелось вдаваться в детали политических амбиций и притязаний королей и вождей кланов. Ей выпала удача на короткое время насладиться настоящей свободной жизнью (к тому же она победила в скачках!). Элизабет сознавала, что женщина, состоящая на государственной службе у короля, должна вести себя соответствующим образом и строго придерживаться определенных правил, но времена, как и правила, меняются. А может быть, и она стала другой?
Наконец на берегу озера появился Рандольф на взмыленной испанской кобыле. Спрыгнув на землю, он ободряюще похлопал ее по крупу и повел к воде.
Белый жеребец Элизабет, ходивший по берегу, недоверчиво покосился на лошадь и тоже принялся пить воду из озера.
Тяжело дыша, Рандольф подошел к Элизабет и сел рядом, обхватив руками колени.
— Здесь все еще тепло, — сказал он и, взглянув на белого жеребца, добавил:
— Ривас Макдафф не преувеличивал, когда хвалил вашу лошадь. Она действительно великолепна.
В доме дяди за лошадьми Элизабет ухаживали специальные слуги, а здесь, в южной части Шотландии, ей приходилось это делать самой, справедливо полагая, что лошади — ее главное богатство.
— Моему белому жеребцу хорошо удаются длинные дистанции. А вам следовало бы выбрать короткий маршрут.
— Или более быструю лошадь.
— Таких в Шотландии не существует.
— А вы любите побеждать, Элизабет, — заметил Рандольф и ворчливо добавил:
— Но излишняя самоуверенность делает вас заносчивой.
На лице Элизабет появилось обиженное выражение.
— Я полагаю, что, если бы победу одержали вы, тоже ликовали бы от счастья!
Рандольф рассмеялся и взъерошил свои густые длинные волосы:
— Согласен.
Немного помолчав, Элизабет спросила:
— Так вы признаете свое поражение?
Рандольф раскинул руки в стороны и, подняв голову, стал смотреть в голубое небо.
— Полностью признаю и охотно Сдаюсь на милость победителя — Элизабет Гордон!
Элизабет тоже рассмеялась.
— Ваша репутация мне хорошо известна, поэтому не нужно изображать поверженного и униженного соблазнителя!
Рандольф поднял руку и, шутливо погрозив ей пальцем, заявил:
— Я никогда не прибегаю к таким дешевым трюкам!
— О ваших способах обольщения я достаточно наслышана! — не сдержавшись, выпалила Элизабет.
— Напрасно вы верите пустым сплетням графского двора! — Рандольф поднял с земли камень и кинул его в озеро. — Я уже давно там не был, хотя и не исключено, что обо мне продолжают судачить. Что новенького вы услышали?
Элизабет Гордон понимала, что ей следует держаться дружелюбно, но не могла упустить возможность поставить на место этого самоуверенного мужчину.
— Говорят, что вам ничего не нужно от женщин, кроме постели.
Рандольф резко повернулся к ней и спросил:
— Разве я пытался хотя бы поцеловать вас?
— Должна признаться, пока нет.
— Я пригласил вас на охоту с определенной целью?
— Очевидно, чтобы выиграть скачки. Вы разочарованы?
Рандольф поднял брови:
— А вы?
Элизабет понимала, что ее спутник говорит не о лошадях.
— Нисколько. Кстати, проигравший исполняет желание победителя, не так ли?
— Я мог бы предложить кое-что интересное и приятное.
— Возможно, приятное для вас, Макквин, но не для меня. Моя репутация должна быть безупречной.
— А слухи о том, что вы — любовница Брюса, не бросают на нее тень? — резко спросил Макквин.
Первое время эти вымыслы сильно ранили и обижали Элизабет, но потом она привыкла и даже стала находить в них некоторое преимущество. Мало кто из мужчин осмелился бы навлечь на себя гнев короля Брюса, который, узнав о сплетнях, лишь рассмеялся и посоветовал Элизабет не обращать внимания.
— А вы предпочли бы, чтобы я была вашей любовницей? — дерзко бросила Элизабет.
— Я желал бы знать, чего хотите вы сами, Элизабет.
Элизабет Гордон молчала, не желая делиться с Рандольфом своими сокровенными желаниями.
Больше всего она мечтала о мире и единстве Шотландии, о справедливом английском монархе, уважающем границы чужих земель, и достойном королевском дворе, где мужчины были бы такими же вежливыми, внимательными, галантными, как Рандольф Макквин.
— Я тоже предпочитаю честные ответы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33