Никто никогда не уводил графских дочерей публично, чтобы соблазнить их.Однако какая-то частица ее желала, чтобы это было именно так. Скука быстро испарилась; ей хотелось приникнуть к нему, и пусть прикосновения окутают ее, как его слова и голос уже окутали ее чувства.— Ваши оправдания, милорд! — подсказала Виктория. Если он намеревался отступить, то ей хотелось, чтобы это произошло поскорее и маркиз перестал мучить ее своим присутствием.Они остановились под лиловыми цветами глицинии, запах которой витал вокруг, подавляя своей тяжелой летней сладостью.— Ну, — он с любопытством глянул на нее, однако не выпустил ее локоть, — на чем мы остановились? Ах да, я должен принести… извинения.Девушка отважно встретила его взгляд, напоминающий кошачий. Под бархатом держащей ее руки она чувствовала сталь мышц.Маркиз остановился между ветвями глициний и прижался к ней своим гибким мускулистым телом.Он явно чего-то хотел от нее.— Ранее я была не права. — Она старалась не повышать голос.Его взгляд скользнул вниз, затем вернулся к ее лицу.— Не правы в чем?— Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы напоминаете вашего брата. Но вы совсем непохожи.Длинным пальцем Олторп дотянулся до ее растрепавшегося локона и погладил его.— Как долго вы знали этого тупицу?От легкого как пух прикосновения по телу Виктории пробежала дрожь. Это встревожило ее, поскольку его вопрос звучал оскорбительно.— Маркиза Олторпа все очень уважали.— А я нет? Едва ли это открытие.О Боже, он снова заставляет ее дрожать.— Не могу понять, почему вы так плохо отзываетесь о своем брате.Синклер придирчиво изучал ее лицо в мерцающем пламени факела, и у нее сложилось впечатление, что его занимало что-то еще, помимо флирта.— Очевидно, не все, кто-то ведь прострелил ему голову.Девушка оцепенела.— И вам совершенно безразлично, что он мертв?Он пожал плечами:— Смерть есть смерть. — Его губы чуть дрогнули. — Я правильно слышал, что Марли называл вас Лисичкой?Неожиданно все обрело смысл.— Значит, весь этот разговор был лишь попыткой заманить Лисичку Фонтейн в сад, чтобы потом похвастаться победой перед дружками?На секунду маркиз замер.— А что, если и так? — Его чувственный рот сложился в легкую улыбку, от которой у нее перехватило дыхание. — Кроме того, у меня нет друзей. Есть только соперники.— Итак, вы хотите поцеловать меня.— Наверняка это не удивляет вас. — Он приподнял ее головку. — Вас ведь целовали раньше? Например, Марли.Виктория едва удержалась от импульсивного желания облизнуть губы.— Множество раз. И не только Марли.— Но не я. — Олторп нежно взял ее лицо в ладони. С тихим прерывистым вздохом, который вовсе не был характерен для нее, Виктория скользнула руками по его плечам, стараясь поближе прижаться к нему.Он медленно склонился к ней, теплые пальцы скользнули вниз, остановились, затем коснулись бедер, опускаясь все ниже. Ее пальцы запутались в его густых волосах, и Виктория попыталась управлять горячим крепким соприкосновением их губ. Все, что ей удалось услышать, это прерывистое дыхание и шум бежавшей по ее венам крови. Она никогда не чувствовала себя такой горячей, возбужденной и распущенной.Отдаленная, мечтательная часть ее существа ощутила легкий холодный ветерок, который не способен был остудить начинавшийся пожар. К счастью, за ее спиной оказалось дерево, иначе она не смогла бы стоять прямо.— Виктория!В донесшемся до нее голосе звучала ярость. Граф Стиветон, должно быть, выкрикнул ее имя раз пять, но она впервые услышала его.Оторвавшись от губ Олторпа, девушка с трудом перевела дыхание.— Да, отец.Бэзил Фонтейн стоял на берегу пруда и смотрел на нее. Его рука так крепко сжимала бокал с мадерой, что Виктория удивилась, как это он не раздавил его.— Что, Бога ради, вы тут делаете? И перестаньте наконец обниматься!Каким-то образом во время их поцелуя маркиз поднял юбку красавицы до бедер, так что в свете луны можно было увидеть чулки и шелковое белье. Теперь он медленно выпускал ее из своих объятий.Виктории хотелось взглянуть на него, но она сумела преодолеть искушение. Взволнованная, в измятом платье, она не перенесла бы, если бы их поцелуй не произвел на маркиза такого же впечатления, как и на нее; не могло быть и речи, чтобы предположить, что все вышло наоборот.— Вы, верно, лорд Стиветон, — протяжным голосом сказал маркиз.— Я не намерен знакомиться с вами при данных обстоятельствах, мерзавец! Немедленно отойдите от моей дочери!Виктория нахмурилась, здравые мысли начали проникать через окутывающее ее розовое облако. Отец не терпел сцен; конечно, он не стал бы кричать и топать ногами, привлекая внимание, если бы не необходимость спасти собственное доброе имя.Она взглянула на противоположный берег пруда, и у нее все сжалось.— Черт! — Ее голос был едва слышен.— Я ожидал совсем другого конца, — пробормотал Олторп, очевидно, еще не придя в себя.Все гости леди Фрэнтон стояли на дальнем конце пруда, хихикая и перешептываясь, указывая на злосчастное место, желая быть свидетелями ее последнего и самого шокирующего скандала.— Как вы смеете столь фривольно обращаться с моей дочерью?Леди Стиветон вышла из толпы и присоединилась к мужу.— Виктория, как ты могла? Немедленно отойди от этого ужасного человека!Виктория попыталась заставить рассудок вновь заработать. Она чувствовала себя настолько инертной, что даже сейчас предпочла бы стоять под глицинией и целовать высокого джентльмена, находящегося рядом.— Эго просто поцелуй, мама, — сказала девушка так спокойно, как только могла.— Просто поцелуй? — повторила леди Фрэнтон пронзительным голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13