— Допустим это; я верю вашим словам, но вы меня не знаете, капитан, не знаете моего странного, капризного характера…
— Я знаю, что вы прекрасны и что я люблю вас…
И Гектор Лемблен опустился перед нею на колени и прошептал:
— Разве этого мало?
— Берегитесь! — сказала с улыбкой Дама в черной перчатке. — Я потребую от вас очень многое.
— О! Говорите… приказывайте…
— В таком случае, прежде всего, вы дадите мне клятву.
— В чем?
— Клятву во всем слепо повиноваться мне, не делая мне никаких вопросов до тех пор, пока я не буду вашей женой.
— Клянусь вам.
— Пусть я покажусь вам странной, пусть мои требования будут необычны — вы не должны расспрашивать меня.
— Согласен, клянусь вам в этом моею честью.
— Если же вы нарушите клятву, то вам придется отказаться от женитьбы, — холодно прибавила она.
— Повторяю, что я согласен на все, — храбро произнес капитан. — Чего вы еще требуете от меня?
— О! — воскликнула она. — Самые пустяки.
— Однако?
— Вы отпустили своего камердинера?
Капитан вздрогнул, вспомнив об украденном миллионе.
— Жермена? — спросил он.
— Да, вы прогнали его?
— Это правда, — пробормотал он.
— Его необходимо вернуть. Гектор побледнел.
— Но я не знаю, где он… и притом это такой негодяй.
— Я это знаю, но мне кажется, что он раскаялся, — возразила она.
— Вы в этом уверены?
— Да, вчера он приходил ко мне и умолял меня замолвить за него словечко.
«Боже мой, — подумал капитан. — Неужели он проговорился?»
И Гектор Лемблен задрожал, как осужденный, которого ждет удар палача.
— Что же, — спросила Дама в черной перчатке, — вы уже отказываете мне?
— О нет, нет! — живо перебил ее капитан, страшась, как бы она не заметила его ужаса. — Вы можете сообщить ему, что я его прощаю.
И капитану пришло в голову: как может человек, обладающий миллионом, который он украл, питать желание вновь взять на себя обязанности камердинера?
Дама в черной перчатке продолжала.
— Это еще не все. Я хочу пользоваться здесь безусловной свободой.
— Я ваш раб.
— Я хочу подвергнуть вас еще испытанию: быть может, это мой каприз, а быть может, я вынуждена к этому необходимостью.
— Я жду ваших приказаний…
— Капитан, пройдет еще, по крайней мере, две недели, прежде чем состоится наша свадьба.
— Увы! — прошептал капитан.
— Так вот, каждый вечер, часов около восьми, вы будете уезжать верхом.
— Хорошо.
— И не будете подъезжать близко к замку.
— В какую сторону прикажете мне ездить?
— В какую хотите.
Капитан, по-видимому, не понимал ничего.
— Вы должны уезжать, — повторила она, — и возвращаться в замок не ранее десяти часов.
— Зачем это?
— Это мой секрет. Но погодите, это еще не все.
— Говорите, — прошептал капитан с видом человека, готового на всякую жертву.
— Вы будете брать с собой охотничий рог и на расстоянии пяти или шести сот метров от замка трубить в него изо всей силы.
Улыбка скользнула на губах Гектора Лемблена.
— Что за фантазия, — сказал он, — она, по меньшей мере, смешна.
— Вовсе нет, — возразила его собеседница, — это вовсе не фантазия. Ваша труба будет вовремя предупреждать меня о вашем возвращении.
Брови капитана нахмурились.
— Вы желаете принимать кого-нибудь в мое отсутствие? — спросил он.
— Может быть.
И Дама в черной перчатке насмешливо улыбнулась.
— Вы ведь дали клятву исполнять все мои желания, не правда ли?
— Да.
— Так сдержите вашу клятву. Гектор Лемблен снова нахмурился.
— О, — продолжала Дама в черной перчатке, — это еще не все, капитан.
— Что же дальше?
— Я хотела бы занять другую комнату в замке.
— Это не трудно, весь замок в вашем распоряжении. Молодая женщина посмотрела на капитана чарующим взглядом.
— И вы очень любили покойную госпожу Лемблен? — спросила она.
Капитан вздрогнул и побледнел.
— Да, — прошептал он наконец.
— Быть может, любите ее и до сих пор?
— Нет, я люблю вас.
— Я хочу убедиться в этом.
— Каким образом?
— Вы отдадите мне комнату, в которой она умерла. Капитан побледнел как смерть.
— Ах, — прошептал он, — какое странное желание!
— Возможно.
— Вы должны отказаться от него.
— Нет, я так хочу. Гектор опустил голову.
— Пусть будет по-вашему, — покорно сказал он.
— Вы будете каждый день приходить ко мне и беседовать со мною у камина.
Волосы у капитана от ужаса встали дыбом.
— Мы будем говорить о ней.
— О, никогда, никогда! — прохрипел он. — О ней — никогда.
— Почему? Если вы ее любили… а теперь уже больше не любите…
Улыбка и голос Дамы в черной перчатке сделались до такой степени злыми, что капитана охватил ужас, и он спросил себя, уж не демон ли из ада явился к нему, чтобы мучить его.
— Идите же, мой дорогой капитан, — продолжала молодая женщина, — и распорядитесь, чтобы мне приготовили комнату покойной госпожи Лемблен: с сегодняшней ночи я буду спать там.
И в то время как капитан, обезумев от ужаса и душевной муки, шатаясь, медленно выходил из комнаты, она прибавила:
— Прикажите, чтобы в обстановке комнаты ничего не изменяли.
Капитан вышел, а Дама в черной перчатке прошептала:
— Тебе придется сознаться, убийца, в своем преступлении.
VII
С этой минуты жизнь капитана, и без того тяжелая, сделалась настоящим адом.
В продолжение целого дня Дама в черной перчатке держала свою жертву в полном повиновении и под своим властным взглядом.
То повелительная и жестокая, то с обворожительной улыбкой на устах, она играла им, как кошка с мышью.
Капитан любил ее. Это не была спокойная и глубокая любовь, поднимающаяся из глубины души человека и являющаяся источником светлых радостей, напротив, это была странная роковая страсть, где все было страданием и которая подавляла все способности человека, как бы держа его в железных клещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129