Последний застал камердинера у камина в большой гостиной, развалившегося с небрежностью помещика, только что вернувшегося с продолжительной охоты.
Со времени исчезновения миллиона появление Жермена каждый раз производило неприятное впечатление на капитана. Но этому человеку была известна его тайна, а потому он распоряжался капитаном как убийца своею жертвой, и страх мешал Гектору Лемблену открыто высказывать свое отвращение к лакею. Жермен не стал дожидаться, пока капитан хоть единым словом выразит ему свое неудовольствие по поводу того, что лакей уселся в кресло, грея ноги на решетке камина, точно хозяин дома. Он протянул ему записку от мнимой дочери генерала, раздушенную и тщательно сложенную, один вид которой заставил сердце Гектора забиться.
Записка гласила:
«Вы понимаете волнение, которое я испытываю при мысли об опасности, грозящей вам завтра.
У меня нет сил увидеть вас ранее, чем вы вернетесь ко мне победителем. Я заперлась у себя, а мои пожелания будут сопутствовать вам; если правда, что любовь дает победу, то вы повергнете к своим ногам того несчастного, который оскорбил меня. Сожгите записку и положитесь на Господа Бога».
Этих нескольких строк было достаточно, чтобы вернуть капитану энергию и мужество прежних лет. По мере того, как он ее читал, стан его выпрямлялся все более и более, а взгляд метал искры; казалось, капитан помолодел лет на десять.
Жермен, вечный насмешник, украдкой следил за происшедшей метаморфозой. Когда капитан от радости забыл, что он в комнате не один и дошел в своем ликовании до того, что с увлечением поцеловал записку и, бережно сложив, спрятал ее у себя на груди, камердинер не удержался и вскрикнул пронзительно и резко:
— Браво! Превосходно! Совсем как в театре Порт-Сен-Мартена, в драме г-на Деннери, выкроенной из английского романа. Я видел ее сам…
Изумленный и смущенный капитан обернулся. Жермен продолжал:
— Честное слово! Мы, кажется, вернулись к доброму старому времени подпоручика Лемблена. Это чудесно!
— Замолчи! — сердито прикрикнул на него капитан.
— Что? — продолжал Жермен. — Если не мне, так кому же и говорить вам правду в глаза?
Несмотря на то, что капитан топал в бешенстве ногами и бросал грозные взгляды, лакей продолжал:
— Говоря по чести, я считал вас способным на большие глупости, но та, которую вы совершите завтра, превосходит даже мои ожидания.
— О какой глупости ты говоришь?
— Да о вашей дуэли!
— Как! Разве тебе и это известно.
— Неужели же вы думаете, что я разыгрываю роль почтового ящика, не интересуясь содержанием посланий, которые мне доверяют? Бумага была прозрачная… можно было прочесть насквозь.
— Негодяй!
— Вот тебе на! Зачем вы меня оскорбляете, когда я хочу подать вам совет?
— Совет?
— Да, и к тому же превосходный!
— Говори! — крикнул капитан, будучи не в силах вынести нахального взгляда своего лакея.
— Мой совет таков: вы давно уже плохо спите по ночам… если вы послушаетесь меня, то проспите завтра до позднего утра.
— Ты с ума сошел!
— Нисколько.
— А моя дуэль?
— Я и советую вам спать подольше, имея в виду вашу дуэль.
В глазах капитана мелькнула ненависть.
— Нет, никогда! — воскликнул он. — Я ненавижу этого человека и хочу убить его…
— Чтобы доставить удовольствие «той даме», не правда ли?
— По ее приказанию.
— Гм!
— Я сказал: по ее приказанию, — повторил Гектор Лемблен.
— А! Вот оно что! Но постойте, — продолжал Жермен, — будем последовательны, дорогой барин.
— Я последователен.
— Нисколько. Вы хотите убить того молодого человека?
— Да.
— Зачем?
— Затем, что я его ненавижу.
— И потому, что «та дама» его любит…
— Ты ошибаешься…
— Неужели!
— Она его ненавидит так же, как и я.
— По крайней мере, она так говорит…
— А что она говорит, то правда.
— Ну, пусть будет по-вашему, — сказал с видом недоверия Жермен, — а что, если вместо того, чтобы убить его, он убьет вас?..
— Так что ж.
— Как что? Тогда он женится на ней.
— О, никогда! — вскричал капитан вне себя с загоревшимися от гнева глазами.
— Ну, это мы увидим!
Слова Жермена произвели сильное впечатление на капитана. Он задумался и замолчал.
— Отлично! — наконец воскликнул он. — Еще одним основанием более, чтобы убить его!
Жермен промолчал и только постукивал пальцами о мраморный камин, рассеянно поглядывая на потолок гостиной.
— В котором часу господин капитан отправляется завтра? — спросил он.
— Ровно в семь.
— Прикажете мне отправиться с вами?
— Конечно.
— А вы захватите с собою оружие?
— Да, пару шпаг.
Камердинер оглядел своего барина с головы до ног.
— Прежде-то вы ловко владели оружием, но теперь оно, пожалуй, у вас заржавело… а ваш противник молод…
Капитан пожал плечами и, повернувшись к Жермену спиной, пошел спать. Но камердинер последовал за ним.
— Я помню, — заметил он, — что состою в услужении у господина капитана, и если господин капитан отказывается от моих советов, то, по крайней мере, он не откажется от моих услуг.
Жермен помог капитану раздеться, уложил его в постель, зажег алебастровый ночник, поставил его на столик, потушил свечи на камине и сделал вид, что хочет уйти.
— Ты разбудишь меня в шесть часов, — приказал капитан.
— О, это лишнее!
— Лишнее?
— Если господин капитан поразмыслит о том, что я ему сказал, то, я уверен, он не сомкнет глаз всю ночь.
После этого дерзкого замечания Жермен вышел из комнаты. Однако лакей был прав: Гектор Лемблен не мог заснуть ни на минуту. Как лезвие отравленного кинжала, речи Жермена проникли в самую глубину его души. Не играла ли им Дама в черной перчатке, как то утверждал лакей, и действительно ли она ненавидела незнакомца, чья шпага встретится завтра с его шпагой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129