Но куда проще, считал он, «герметически закупорить Ленинград, разбить его артиллерией и авиацией, дать населению провести голодную зиму, а весной 1942 года войти в черту города, чтобы взорвать то, что осталось».
В середине 1943 года фельдмаршал Кейтель, постоянно выступавший в защиту своего начальника военной разведки, решил, очевидно, прийти на помощь адмиралу и, чтобы отвлечь внимание Гитлера, устроил «смену караула» в абвере, заменив руководителей основных, ключевых отделов. Но тут произошло одно событие, осложнившее и без того трудное положение Канариса. Несколько ведущих сотрудников нацистской военной разведки в Анкаре переметнулись на сторону англичан. В результате оказалась дезорганизованной вся разведывательная работа Германии на Ближнем Востоке, и восстановить эффективно действовавшую до этого агентурную сеть в Турции было уже невозможно.
В начале февраля 1944 года Гитлер нашел «штрафной счет» адмирала Канариса настолько весомым, что решил сместить этого когда-то сильного человека в рейхе с занимаемой им должности и вообще отстранить его от работы в разведке. Удар несколько смягчили, назначив его руководителем управления экономической войны в штабе верховного командования. К тому времени и сам абвер оказался в трудном положении. Гестапо выявило в его центральном аппарате группу антинацистов и вело тщательное расследование. «Флиртуя с недовольными фашистским режимом, — пишет об этом периоде деятельности шефа абвера Л. Фараго, — Канарис вместе с тем продолжал верой и правдой служить нацистам. Однако поставляемая его управлением информация своей двусмысленностью и неопределенностью вызывала все усиливающуюся критику со стороны командования вооруженными силами и нацистского аппарата». Шелленберг уже располагал материалами, компрометирующими абвер и лично Канариса, но выжидал, пока решающий удар не нанесет ему Риббентроп, другой его противник. Формально решение об освобождении Канариса объяснялось необходимостью в условиях военного времени объединить все разведывательные службы страны, включая абвер, под единым руководством.
Таким образом, к весне 1944 года Кальтенбруннеру удалось не только убрать с дороги адмирала Канариса, но окончательно поглотить шпионско-диверсионный аппарат верховного главнокомандования вермахта и таким образом «прибрать к рукам» все службы «тотального шпионажа».
КАЗНЬ АДМИРАЛА КАНАРИСА
В отличие от таких гитлеровских генералов шпионажа и диверсий, как Пикенброк, Лахузен, Бентивеньи и Штольце, адмиралу Канарису не удалось пережить вторую мировую войну, а случилось это так.
23 июля 1944 года Шелленбергу, находившемуся в служебном помещении военной разведки, позвонил начальник гестапо Мюллер. В типичной для него манере он резким голосом произнес: «Безотлагательно отправляйтесь на квартиру Канариса, сообщите ему, что он арестован, и тотчас же доставьте его в Фюрстенберг». Адмиралу следовало объяснить, что он будет находиться в Фюрстенберге до тех пор, пока, как выразился начальник гестапо, «все не выяснится». (Мюллер и Кальтенбруннер в те дни занимались расследованием покушения на Гитлера, совершенного 20 июля 1944 года и в связи с этим руководили операцией по взятию под стражу заподозренных лиц.) Как будет утверждать Шелленберг много лет спустя в своих мемуарах, он, выслушав тогда распоряжение Мюллера, запротестовал было, заявив, что не намерен брать на себя роль чиновника-исполнителя, и пригрозил даже обратиться по этому поводу к Гиммлеру. «Не забывайте, — парировал его заявление Мюллер, — что не рейхсфюрер, а Кальтенбруннер и я получили приказ фюрера расследовать заговор. За неподчинение вам придется жестоко поплатиться».
«Я сразу все понял, — пишет далее Шелленберг, — и, поразмыслив немного, решил подчиниться». Переговорив с гауптштурмфюрером СС бароном фон Фелькерзамом, который знал Канариса и когда-то служил под началом адмирала, Шелленберг предложил ему сопровождать его.
Шелленберг и Фелькерзам выехали в район Шлахгензее, где проживал Канарис. Дверь открыл сам адмирал. В квартире у него в это время находились барон Каульбарс и один из родственников адмирала-Эрвин Дельбрюк. Канарис попросил гостей на несколько минут покинуть комнату и, обращаясь к Шелленбергу, сказал: «Я так и думал, что это будете Вы».
После объяснения Шелленбергом цели своего появления адмирал заявил: «Обещайте в ближайшие дни устроить мне встречу с Гиммлером. Остальные Кальтенбруннер и Мюллер — всего лишь мясники, жаждущие моей крови». Шелленберг заверил адмирала, что непременно выполнит его просьбу, а затем официальным тоном произнес: «Если господину адмиралу угодно сделать другие распоряжения… Я буду ждать в этой комнате в течение часа — за это время Вы можете предпринять все, что Вам заблагорассудится. В своем рапорте я укажу, что Вы направились в спальню, чтобы переодеться».
Поняв, на что намекает Шелленберг, Канарис ответил: «Нет, о побеге не может быть и речи. Самоубийством кончать я также не собираюсь. Я уверен в своей невиновности и надеюсь на Ваше обещание». После выяснения некоторых практических вопросов адмирал поднялся на второй этаж и через некоторое время вернулся переодетым, с небольшим саквояжем в руке. Выехав из города, они повернули в сторону Фюрстенберга и вскоре прибыли в месторасположение школы пограничной полиции. Там их встретил бригаденфюрер Трюммлер. Стараясь при виде таких высоких персон соблюсти военный этикет, он осведомился, будут ли они ужинать вместе. Канарис просил Шелленберга не покидать его сразу. В казино полицейской школы в этот момент находилось около 20 генералов и старших офицеров, доставленных туда по подозрению в причастности к организации покушения на Гитлера;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144