ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Я этого не люблю.
Позади хмыкнул Гешка, слегка двинул Гришу в спину. Ничего, ничего, обыкновенная разминка перед выездом на задание.
– На Малом шибко не разгоняйся, остановимся ненадолго. – Теперь уже Серебряков не гримасничал и вообще не выразил никаких эмоций по поводу того, что шефу вдруг заблагорассудилось остановиться около кладбища. Гриша – надежный сотрудник и давно уже научился чутко улавливать Сашины интонации.
Я не могу сейчас докопаться, откуда взялась эта уверенность. Но я точно не смогу уехать, не поговорив...
Отец Евгений стоял за оградой, немного поодаль, одной рукой опершись о березу. Казалось, он не заметил подходящего Сашу. Глаза его были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились.
– Здравствуйте, отец Евгений, – вполголоса сказал Саша.
Господи, что ж дальше-то говорить? Да услышит ли он? Судя по глазам, он не спал несколько суток. Что? Что? Что я хотел у него спросить? Но я точно знаю, что не будет мне дороги без... без чего? Благословения? Не то, не то... Оперативникам не нужно благословение. Мне факты нужны...
– Отец Евгений, – неуверенно начал Саша, – мне кажется, мы нашли его...
Словно ветер шевельнул листья березы... нет, это заговорил отец Евгений. Вначале тихо, еле слышно, но с каждым словом голос его крепчал:
– “Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху...”!1
Он сердится, что ли?
– Мы знаем, кто он... – Саша сделал еще одну попытку, чувствуя одновременно и неловкость от этого странного монолога, и в то же время странную торжественность. – Я хочу найти его, но... – Я не знаю, как.
– “И уши твои будут слышать слово, говорящее позади тебя: “вот путь, идите по нему”, если бы вы уклонились направо и если бы вы уклонились налево”. – Отец Евгений произносил слова монотонно, чуть прикрыв глаза, словно читая их где-то в себе. – “И будет там большая дорога, и путь по ней назовется святым; нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся” .
Саша молчал, понимая, что вопросы здесь ни к чему, просто нужно слушать и стараться понять и запомнить каждое слово. Он уже почти пожалел, что выскочил из машины один. Надо было Свету с собой взять, она тоньше эти вещи понимает... Господи, ну и глаза у него... У Саши мелькнула шальная мысль: отец Евгений мог бы нам очень пригодиться, но тут же исчезла, прогоняемая словами:
– “Будешь искать их и не найдешь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобой будут как ничто, совершенно ничто; ибо я – Господь Бог твой; держу тебя за правую руку твою и говорю тебе: “не бойся, я помогаю тебе”2.
Здорово, все это ты здорово говоришь, старина Евгений, да проку мне от этого? Мне бы что попроще, поконкретней. Понимаю я, понимаю, что Господь на нашей стороне, и путь нам, говоришь, укажет, и верным словом подбодрит. Спасибо, конечно. Но главное не это. Главное, что я хотел-то спросить: что мне делать с этим чертовым ребенком, когда я найду его, Господи, с твоей помощью, сам ли... Даже если предположить – а моя вера, Господи, не так уж сильна, – что пойму я твой знак и буду УВЕРЕН, что именно его, дьявольское отродье держу в руках – что дальше?
Откуда-то из глубин памяти, налезая и перегоняя друг друга, полезли картинки – все виденные когда-либо дети: маленькие и большие, вредные и трогательные, улыбающиеся и орущие навзрыд... Промелькнула где-то младенческая фотография сестры Ирки – хитрющие глаза, нос в варенье и до невозможности трогательные ямочки на щеках... Видно, нужно быть настоящим, упертым, несгибаемым фанатиком, чтобы поднять руку на ребенка. Да не смогу я, Господи! Даже если весь мир станет вокруг меня и в одну глотку станет кричать: убей!
И дальше снова картинки: почему-то воспоминания о детских драках, потасовка в мексиканском порту, пьяный Вась-Вась, шатающийся по коридору общаги с бутылочной “розочкой” в руке... и тут же, вперемешку, – странные, незнакомо-узнаваемые, несомненно его собственные. Саша успел поразиться, понимая, что да, собственные, и в дело пошла, заработала память ЕГО МИРА! Раненый Славка, мертвой хваткой вцепившийся в ногу бандита, Боцман, держащий пистолет у Лешкиного виска, и маньяк Данилов, захвативший на Ленинском проспекте в заложники целую семью... Тупой халявщик и явный непрофессионал, он срывающимся голосом орал из окна свои условия, что-то там про вертолет на крышу и сто тысяч рублей, когда капитан Самойлов снес ему полбашки, стреляя с чердака противоположного дома... Ну и что? Ты тогда долго раздумывал? Сомневался? Обращался к Богу за разрешением уничтожить эту мразь? Не смеши людей. К этому моменту ты уже услышал по рации, что ублюдок, дабы поторопить нас, начал лить кипяток на голову связанной женщине... Не то, не то. К чему все эти копания и примеры? Ведь ТАМ все было очевидно: я прав, я действую. Но как быть, когда НЕ УВЕРЕН?
Отец Евгений молчал. Саша стоял перед ним, ожидая слова, знака, хоть какой-нибудь крошечной реальной подсказки. Спиной он уже чувствовал нарастающее нетерпение ребят в машине: чего это шеф там застрял? Саша глубоко вздохнул.
– Прощайте, отец Евгений, – решительно сказал капитан Самойлов, поворачиваясь, чтобы уйти.
Ну что ж, не получилось у нас поговорить. Ладно, пусть так.
– Знак – змея, – вдруг глухо донеслось ему вслед. Саша резко обернулся.
Отец Евгений уходил прочь, и деревья поднимали ветки, пропуская его.
– Ну? Едем уже? – перекрикивая музыку приемника, проорал Серебряков.
– Едем, – кивнул Саша. С Богом. “И будет там большая дорога и путь по ней назовется святым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Позади хмыкнул Гешка, слегка двинул Гришу в спину. Ничего, ничего, обыкновенная разминка перед выездом на задание.
– На Малом шибко не разгоняйся, остановимся ненадолго. – Теперь уже Серебряков не гримасничал и вообще не выразил никаких эмоций по поводу того, что шефу вдруг заблагорассудилось остановиться около кладбища. Гриша – надежный сотрудник и давно уже научился чутко улавливать Сашины интонации.
Я не могу сейчас докопаться, откуда взялась эта уверенность. Но я точно не смогу уехать, не поговорив...
Отец Евгений стоял за оградой, немного поодаль, одной рукой опершись о березу. Казалось, он не заметил подходящего Сашу. Глаза его были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились.
– Здравствуйте, отец Евгений, – вполголоса сказал Саша.
Господи, что ж дальше-то говорить? Да услышит ли он? Судя по глазам, он не спал несколько суток. Что? Что? Что я хотел у него спросить? Но я точно знаю, что не будет мне дороги без... без чего? Благословения? Не то, не то... Оперативникам не нужно благословение. Мне факты нужны...
– Отец Евгений, – неуверенно начал Саша, – мне кажется, мы нашли его...
Словно ветер шевельнул листья березы... нет, это заговорил отец Евгений. Вначале тихо, еле слышно, но с каждым словом голос его крепчал:
– “Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху...”!1
Он сердится, что ли?
– Мы знаем, кто он... – Саша сделал еще одну попытку, чувствуя одновременно и неловкость от этого странного монолога, и в то же время странную торжественность. – Я хочу найти его, но... – Я не знаю, как.
– “И уши твои будут слышать слово, говорящее позади тебя: “вот путь, идите по нему”, если бы вы уклонились направо и если бы вы уклонились налево”. – Отец Евгений произносил слова монотонно, чуть прикрыв глаза, словно читая их где-то в себе. – “И будет там большая дорога, и путь по ней назовется святым; нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся” .
Саша молчал, понимая, что вопросы здесь ни к чему, просто нужно слушать и стараться понять и запомнить каждое слово. Он уже почти пожалел, что выскочил из машины один. Надо было Свету с собой взять, она тоньше эти вещи понимает... Господи, ну и глаза у него... У Саши мелькнула шальная мысль: отец Евгений мог бы нам очень пригодиться, но тут же исчезла, прогоняемая словами:
– “Будешь искать их и не найдешь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобой будут как ничто, совершенно ничто; ибо я – Господь Бог твой; держу тебя за правую руку твою и говорю тебе: “не бойся, я помогаю тебе”2.
Здорово, все это ты здорово говоришь, старина Евгений, да проку мне от этого? Мне бы что попроще, поконкретней. Понимаю я, понимаю, что Господь на нашей стороне, и путь нам, говоришь, укажет, и верным словом подбодрит. Спасибо, конечно. Но главное не это. Главное, что я хотел-то спросить: что мне делать с этим чертовым ребенком, когда я найду его, Господи, с твоей помощью, сам ли... Даже если предположить – а моя вера, Господи, не так уж сильна, – что пойму я твой знак и буду УВЕРЕН, что именно его, дьявольское отродье держу в руках – что дальше?
Откуда-то из глубин памяти, налезая и перегоняя друг друга, полезли картинки – все виденные когда-либо дети: маленькие и большие, вредные и трогательные, улыбающиеся и орущие навзрыд... Промелькнула где-то младенческая фотография сестры Ирки – хитрющие глаза, нос в варенье и до невозможности трогательные ямочки на щеках... Видно, нужно быть настоящим, упертым, несгибаемым фанатиком, чтобы поднять руку на ребенка. Да не смогу я, Господи! Даже если весь мир станет вокруг меня и в одну глотку станет кричать: убей!
И дальше снова картинки: почему-то воспоминания о детских драках, потасовка в мексиканском порту, пьяный Вась-Вась, шатающийся по коридору общаги с бутылочной “розочкой” в руке... и тут же, вперемешку, – странные, незнакомо-узнаваемые, несомненно его собственные. Саша успел поразиться, понимая, что да, собственные, и в дело пошла, заработала память ЕГО МИРА! Раненый Славка, мертвой хваткой вцепившийся в ногу бандита, Боцман, держащий пистолет у Лешкиного виска, и маньяк Данилов, захвативший на Ленинском проспекте в заложники целую семью... Тупой халявщик и явный непрофессионал, он срывающимся голосом орал из окна свои условия, что-то там про вертолет на крышу и сто тысяч рублей, когда капитан Самойлов снес ему полбашки, стреляя с чердака противоположного дома... Ну и что? Ты тогда долго раздумывал? Сомневался? Обращался к Богу за разрешением уничтожить эту мразь? Не смеши людей. К этому моменту ты уже услышал по рации, что ублюдок, дабы поторопить нас, начал лить кипяток на голову связанной женщине... Не то, не то. К чему все эти копания и примеры? Ведь ТАМ все было очевидно: я прав, я действую. Но как быть, когда НЕ УВЕРЕН?
Отец Евгений молчал. Саша стоял перед ним, ожидая слова, знака, хоть какой-нибудь крошечной реальной подсказки. Спиной он уже чувствовал нарастающее нетерпение ребят в машине: чего это шеф там застрял? Саша глубоко вздохнул.
– Прощайте, отец Евгений, – решительно сказал капитан Самойлов, поворачиваясь, чтобы уйти.
Ну что ж, не получилось у нас поговорить. Ладно, пусть так.
– Знак – змея, – вдруг глухо донеслось ему вслед. Саша резко обернулся.
Отец Евгений уходил прочь, и деревья поднимали ветки, пропуская его.
– Ну? Едем уже? – перекрикивая музыку приемника, проорал Серебряков.
– Едем, – кивнул Саша. С Богом. “И будет там большая дорога и путь по ней назовется святым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125