— Нет, ехать мне не с кем, — отказалась Жанна. — Вообще я подумаю… Вдруг выберусь… Еще успею…
Но точно обещать не могу. Много дел…
— Но отдыхать тоже надо, доченька! — заволновалась мать. — Ты работаешь с утра до ночи, без праздников и выходных! Всех денег все равно не заработаешь! А жизнь одна! Время свое упустишь — будешь потом жалеть! Детишек бы тебе, мужа хорошего…
Да, уж мать своего времени даром не теряла: пятерых настрогала! И лучше Жанна будет пока горбатиться на президента… До поры до времени…
Она сделает ему немалые деньги. А там посмотрим…
— Что ж ты будешь сидеть одна в квартире? — не унималась мать. — Здесь все твои родные, все тебя любят и помнят…
Как же — очень любят… И помнят… Когда нужны деньги или помочь кого-то устроить… Вот дети немного подрастут — и начнется… Правда, до сих пор к Жанне, как ни странно, никто ни с одной просьбой не обращался. Видно, совсем замшели в своем убогом городке близ текущей издалека Волги.
Оно и к лучшему. Отказывать родным нелегко даже Жанне.
— У меня тут есть одна соседка, — объяснила Жанна. — Может, с ней и встретим… Или одна, я привыкла. А может, и приеду… Я подумаю.
Мать вздохнула: она не поверила в ее приезд.
— Ты звони, доченька, — попросила она. — И пиши! Мы твои письма всегда читаем все вместе! И соседи заходят послушать, как ты живешь.
Ну да, всей деревней!.. Вообще писать после такого известия не захочешь!.. Только здравствуй и прощай! И две фразы посередине о погоде в Москве. Зачем это нужно, чтобы о ее жизни знали все соседи?!
Жанна попрощалась, отсоединилась и тотчас набрала номер соседки. Бывшая мидовская леди жила на пенсии одиноко и, кажется, действительно привязалась к Жанне как к своему некоему подобию.
— Ольга Николаевна, добрый вечер, это Жанна!
А вы не возражаете встретить со мной Новый год?
Я уже накупила разных вкусностей…
— Вы прямо прочитали мои мысли! Я собиралась предложить вам то же самое! — обрадовалась соседка. — Приходите ко мне, Жанночка, завтра часов в девять. Или пораньше. Посидим, поболтаем… Я так люблю с вами говорить!
— Спасибо, — поблагодарила Жанна. — Обязательно!
Не ехать же ей в родные пенаты любоваться вечно сопливыми племянниками и выслушивать планы братьев — будущих защитников родного Отечества!
Да и потом… Потом, она вынашивала и сочиняла кое-какие, пока очень смутные личные проекты, касающиеся президента… Так, ничего особенного… Просто примерка. Пусть даже допуск к телу запрещен…
Умная баба, Жанна хорошо понимала, что на одной Юльке он, околдованный сексом и ослепленный желанием, не остановится. Жена вообще не в счет. Но Жанна не учитывала других заинтересованных лиц.
* * *
Артем увидел невеселую Юлькину мордашку и стиснул кулаки. Ну что он может сделать для нее?!
Не оставит ведь тридцать первого семью и не бросится на Ленинградский проспект, чтобы выпить с Юлькой по бокалу паршивого шампанского?!.
— Я бы эти праздники взял да отменил… — пробормотал Тарасов, когда кислая Юлька заглянула к нему с какой-то бумагой. — Только ради тебя!
— Не в вашей власти, шеф! — отозвалась Юлька. — Буду встречать с Бланкой! Она уже мается в предвкушении новогодних программ. Я привыкла!
Президент спрятал глаза. По обыкновению, в любимый стол.
— А почему бы тебе не слетать на неделю в Европу? Я все-таки не очень тебя иногда понимаю… Полетишь на «Боинге»!..
— Ни за какие коврижки… Только на «Путинге», — пробурчала Юлька. — Телефон уже оборвали… Я думаю, мы с тобой увидимся первого или второго. Ты все же вырвешься ко мне…
Вот этого он и боялся. Боялся и ждал… Потому что не ждать невозможно…
— Я думаю, второго, — уклончиво пробормотал он, не отрывая глаз от стола. — Выспимся… Хотел еще сбегать с ребятами на лыжах… Звали…
Каждое слово давалось ему с трудом.
— Успеешь… — рассеянно согласилась Юлька. — Ты все успеешь, шеф… Тебе не привыкать!..
И хихикнула.
Тридцать первое пролетело суматошно, суетливо, переполненное звонками-поздравлениями, вкусными коробками, бутылками шампанского, запахами свечей и хвои, осыпающейся со сверкающей огнями елки, визитом Деда Мороза со Снегурочкой, визгом и смехом счастливой Таньки…
Хлопотали родители, на ходу привычно перебрасываясь со свекровью и свекром милыми колкостями по поводу воспитания единственного на шестерых ребенка. Простуженный Виталий обиженно сопел носом и недоверчиво, подозрительно приглядывался к возбужденной беготне жены. Она его, казалось, не замечала, лишь изредка на бегу рассеянно справлялась о здоровье и равнодушно предлагала напоить аспирином.
Жена была вызывающе, неподражаемо хороша в новом, чересчур декольтированном, по мнению Виталия, платье. Для кого весь этот выпендреж? Для Танькиного Деда Мороза?! Но саднящее, сухое горло .и налившиеся гриппозной болью виски не давали Виталию по-настоящему сосредоточиться на необычном поведении жены. Он на все махнул рукой, закутался в спальне теплым клетчатым пледом и попросил разбудить его в одиннадцать.
Новый год встретили как обычно, но утром Валентина неожиданно проснулась в девять и стала куда-то собираться. Виталий вытащил лохматую голову из-под пледа и настороженно спросил:
— Ты что, уходишь?
— У нас лыжная прогулка! Массовое мероприятие! Всем офисом едем в лес! — объявила Валентина, натягивая спортивный костюм. — Хотим проветриться.
— Странно, что не на Северный полюс! — буркнул Виталий и снова лег. — Массовое помешательство! Бабский психоз! Федор Конюхов случайно не с вами? Правильно теща говорит: все бабы под тридцать потихоньку начинают сходить с ума!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85