Он не скрывал того, что все его мимолетные связи основывались на взаимном наслаждении. Такая жизнь его вполне устраивала. А если после охлаждения и разрыва ему случалось испытать разочарование и опустошенность, он гнал от себя подобные эмоции.
Но с Ли все было по-другому. И теперь, глядя в ее ясные серые глаза, Мэтью страстно желал одного: чтобы это никогда не кончилось.
– Ты права, так лучше. Ненавижу, когда путаются под ногами. А тем более лезут в душу.
Ли испытала облегчение – почему? Потому ли, что их ожидало еще много проведенных вместе ночей? Или потому, что он согласился держать их связь в секрете?
– Знаешь, Мэтью, тайна усиливает страсть.
– Попробуй еще чуточку усилить – и я стану инвалидом. Вы меня измочалили, леди.
– Вряд ли это возможно. – На ее губах запорхала озорная и в то же время мечтательная улыбка. – Если бы можно было заключить твою сексуальную энергию в бутылку и продавать эликсир мелкими порциями, ты бы сколотил состояние.
– Ответ прост, – ответил он, не спуская с нее глаз. – Мой эликсир – это ты.
Хотя оба прилагали усилия, чтобы легко смотреть на происшедшее, страсть ввергла их в пучину таких отношений, к которым оба не были готовы. Ли понимала: им понадобится время, чтобы во всем разобраться.
– Поужинаем вдвоем?
Ли представила ждущие своей очереди сценарии, письма, на которые нужно было ответить, новые конфликты отца с Мариссой… В ее жизни не было места для романтических эскапад, даже самых увлекательных.
– Во сколько?
– В семь. У меня дома.
В семь. Остается одиннадцать часов. Целая вечность.
– С удовольствием, но у меня встреча с Кристофером Бирком – и именно в семь. Я бы перенесла, но завтра утром он первым рейсом улетает в Мельбурн. – Бирк согласился ставить «Опасного», и, хотя австралиец был гением в своей профессии, Ли знала его взрывной характер.
– Не беспокойся, – сказал Мэтью. – Это всего лишь предложение. Которое никого ни к чему не обязывает.
Она может его потерять! Он снова спрячется в свою раковину, укроется за привычной баррикадой.
– Давай в восемь тридцать, – предложила она и поцеловала Мэтью в губы.
Когда Джошуа вошел в помещение товарного склада и увидел Мариссу, его первой мыслью было: сейчас меня хватит удар. Она лежала в чем мать родила на огромной круглой кровати, освещенной софитами; между ног у нее покоилась голова мотоциклиста. Кровь бешено пульсировала у Джошуа в висках, отдавалась в ушах барабанным боем.
– Выключите эти чертовы лампы! – прорычал Джошуа.
Все повернули головы; на лицах отразилась целая гамма чувств – от удивления до страха и раздражения. Марисса приподнялась на локтях – с ликующей улыбкой.
– Привет, папа!
– Папа? – переспросил Джо Бомпенсьеро, переводя взгляд с отца на дочь и обратно. – Черт, кто бы мог подумать, что у этой крошки есть родственники?
Джошуа не обратил на него внимания.
– Накинь на себя что-нибудь. Мы уходим.
– Как? В разгар ключевого эпизода?
– Я сказал, одевайся. Живо!
– И не подумаю.
Из-за софитов появился Джефф с алым кимоно.
– Давай, беби, – сказал он шепотом. – Ты своего добилась: папа обратил на тебя внимание. Не переиграй.
– Эй вы, – проворчал Бомпенсьеро, – по какому праву вы сюда врываетесь?
– Я – Джошуа Бэрон.
– Ну и что? Я, мать вашу, не вмешиваюсь в дела вашей студии, так какого дьявола вы не даете мне спокойно работать?
– Уйду, как только получу отснятый материал. Режиссер выпучил глаза.
– Вы меня разыгрываете? Джошуа скрестил руки на груди.
– Без фильма не уйду.
– Вы, наверное, не поняли. – Бомпенсьеро сделал еле уловимое движение левой рукой; появились трое громил с каменными лицами. Любой из них мог бы сыграть за линейного игрока в «Лос-Анджелес Рэмз». И действительно, самый могучий из них в свое время выступал за «Кливленд Браунз». И хотя медлительность не позволила Клейтону Армстронгу по кличке «Каток» продержаться дольше одного сезона, он ухитрился установить рекорд Национальной футбольной лиги по числу сломанных костей в команде противника.
Джошуа стоял на своем.
– Советую вам обратиться к вашему боссу, а то можете сделать крупную ошибку. – Он скользнул взглядом по стенам, не пропустил и гору ящиков чуть не до самого потолка. – Интересное изобретение. Естественно, вы запаслись счетами-фактурами на электронное оборудование?
У Бомпенсьеро задергался левый глаз.
– Я на минутку. Джошуа кивнул.
– Могу подождать.
Меньше чем через три минуты режиссер вернулся.
– Мистер Минетти просил передать: он не знал, что это ваша дочь. Девушка воспользовалась псевдонимом. Она пришла к нему по собственной воле.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Мистер Минетти просил также довести до вашего сведения, что поскольку девушка – совершеннолетняя, нет никаких препятствий для того, чтобы она продолжала сниматься в этом фильме. Тем не менее, у мистера Минетти тоже есть дочь, и он понимает ваши чувства. Лента ваша.
Джошуа ни на минуту не допускал иного поворота событий. Он и Рокко Минетти проделали вместе долгий путь. Слишком долгий, чтобы какая-то потаскушка свела на нет многолетнее плодотворное сотрудничество.
– Передайте мистеру Минетти мою признательность, – почтительно произнес он. И, закончив свое дело, с брезгливой гримасой повернулся к Мариссе. – Увидимся дома. В семь.
Видя, как грозный режиссер стелется перед отцом, Марисса засомневалась: может, она недооценила противника?
– Почему не сейчас?
Джошуа окинул взглядом обольстительную фигурку в алом кимоно.
– Потому что меня не устраивает это место; потому что ты не одета; а я опаздываю на обед с твоей сестрой и Корбетом Маршаллом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124