При свете дня Саймон Наваррский выглядел гораздо менее страшным, чем при факелах или свечах. Сейчас его глубокие глаза можно было назвать не желтыми, а скорее светло-карими. Темные густые волосы с едва наметившейся в них сединой лежали неподвижно и ровно, словно парик. Чародей, казалось, получал жизненную силу, которая так и норовила выплеснуться через край. Во всяком случае, именно таким увидела его Элис. Она, вздохнув, кротко ответила:
— Ни то ни другое, милорд. Я собирала навоз для служанки.
— Кто-то из слуг решил перейти на конское дерьмо?
Элис поморщилась. Ей было знакомо это слово, но его ни разу еще не произносили при ней вслух.
— Нет, милорд, никто не собирается питаться… им. Э… оно необходимо мне, чтобы сделать целительную повязку на обожженную руку.
— Вы такая же наивная, как и эти простолюдины, — огорченно заметил Саймон. — Если вы приложите это к открытой ране, ваша служанка, скорее всего, умрет. Вы бы еще паутину попробовали или кошачью мочу.
Элис покраснела. Странный разговор у нее завязался с будущим мужем перед кучей конского навоза, нечего сказать. Все называют его демоном. Интересно, стал бы настоящий демон заботиться о здоровье какой-то служанки? Что ему за дело до нее, даже если она умрет?
— Насколько мне известно, паутину она уже пробовала прикладывать, милорд. А вот насчет кошачьей мочи — не знаю, не уверена.
— Безмозглые. И вы, леди Элис, ничуть не лучше их всех. Почему эта женщина не пришла ко мне?
Элис молча посмотрела ему в лицо.
— Понятно, — вздохнул Саймон и коротко хохотнул. — Ведь если я даже просто посмотрю на нее, я погублю ее саму и ее детей. Так что куда безопаснее купаться в конском навозе. Так что с ней случилось, с этой любительницей дерьма?
— Сильный ожог руки. Кожа красная, местами потрескалась и вздулась.
— А есть при этом потемнения по краям раны?
— Этого я не заметила.
— Неприятный запах?
— Нет, милорд, — ответила Элис и добавила не без гордости:
— Вы напрасно считаете меня безмозглой. В монастыре меня обучали целительству, и сестры считали, что у меня есть талант.
— Если вы лечите своих пациентов конским дерьмом, то вы шарлатанка.
— Насчет конского навоза — это идея Морвенны.
— Морвенна — это и есть та служанка? И вы ее послушали? Нет, у вас все-таки пустая голова. Идите за мной.
Саймон круто повернулся и зашагал прочь, звонко печатая шаги по каменным плитам двора.
Но Элис не спешила следовать за ним.
— Куда вы меня зовете? — спросила она, когда Саймон оглянулся, чтобы проверить, идет ли Элис за ним.
Он остановился.
— Вскоре вы станете моей женой, леди Элис. Пора вам учиться послушанию, — сказал он, но без осуждения, а скорее ласково.
— А вы, — ответила Элис, — должны сейчас ухаживать за мной.
Сказала и тут же чуть язык не откусила себе за эти слова. Разве можно так развязно и дерзко говорить со своим будущим мужем! Особенно, если он не простой смертный, а великий маг, наделенный таинственной и страшной силой. Возможно, что он и в самом деле продал душу дьяволу — иначе откуда он мог бы столько всего узнать?
Саймон окинул Элис медленным взглядом. «Наверное, корит сейчас себя за то, что прошлой ночью выбрал меня, а не Клер», — подумала Элис, но голову не опустила и продолжала смотреть чародею в лицо. Правда, для этого Элис не хватало десятка сантиметров роста и голову пришлось запрокинуть.
— А я считал вас послушной, — негромко сказал Саймон.
— Да, милорд, — поспешно кивнула Элис. — Особенно по сравнению с моей сестрой, милорд.
— Итак, вы — девушка послушная и даже разумная, несмотря на попытку приложить конский навоз к открытой ране.
— Да, милорд, — подтвердила Элис и добавила:
— А еще я очень честная и откровенная.
Саймон прищурил глаза, отчего в их уголках показалась тонкая сеть морщинок.
— А еще, мне кажется, вы — большая мошенница, леди Элис. Теперь идите за мной безо всяких разговоров. Чем дольше страждущий ждет помощи, тем труднее и дольше его лечить, не забывайте об этом. Поспешим к нашей больной.
Элис молча двинулась следом за Саймоном, пытаясь попасть в такт его широким шагам.
— Нашей? — переспросила она.
— От меня она помощь не примет, только от вас. Вы, по крайней мере, не съедите живьем ее детей и не погубите ее бессмертную душу. Все просто, не так ли?
— Очень просто, — задыхаясь на бегу, ответила Элис.
Она предполагала, что вновь окажется в комнатах волшебника, расположенных в башне, и ошиблась. Саймон привел ее к одной из небольших построек, лепившихся вдоль стены замка, — довольно далеко от часовни, кухни и прачечной и, с точки зрения Элис, слишком близко к конюшне.
Саймон толкнул тяжелую, окованную железом дверь, и она открылась на удивление легко и беззвучно. Элис шагнула через порог.
Помещение оказалось темным. В полумраке были видны незажженные свечи, выстроившиеся в ряд, словно солдаты на параде. В потолке было отверстие, в которое вытягивался дым из камина, но падающего сверху света едва хватало на то, чтобы с трудом различать предметы.
Саймон быстро прошел в дальний конец комнаты, отдернул в сторону тяжелую занавесь, и комнату залил яркий солнечный свет.
В комнате пахло пряностями и сухими травами. Теплый, напоенный ароматами воздух наполнял легкие Элис и, казалось, слегка щекотал ее кожу. В камине тускло светились угли, и Элис догадалась, что Саймон совсем недавно работал в этой комнате, но вот только когда? Ночью он был у себя в башне, утром — в Большом зале за завтраком. Может быть, он совсем не спит?
Вспомнив о вчерашней ночи, Элис решила прояснить то, что продолжало оставаться для нее загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99