От этих историй Рита уже изрядно устала, выслушивая их от каждого очередного поклонника. О себе Сева вообще рассказывал скупо: хирург, много оперирует, устает, как черт, кое-где побывал, кое-что повидал, конечно. Но когда они ненадолго оставались наедине, Сева не пел, не развлекал Риту анекдотами и смешными историями, он как бы превращался совсем в другого человека, больше слушал и расспрашивал Риту. Он словно вовсе не стремился «закрутить любовь», добиться взаимности и немедленного сближения, как другие.Ему, кажется, было приятно само ее общество, интересны ее рассуждения, взгляды, оценки, ее отношение к людям, ее дела и проблемы. Это был какой-то новый способ или даже тип ухаживания, незнакомый Рите и чем-то ее пленивший. Сева, очевидно, хотел для начала ее просто узнать и понять и вовсе не шалел от ее красоты.Постепенно Рита прониклась к нему безотчетным доверием и на второй или третий день рассказывала даже то, чего никогда не позволяла себе рассказывать своим поклонникам или подругам. Так она рассказала Севе, как трудно ей было достать этот чудный джинсовый костюм, в котором она приехала, который даже в «Березке» бывает раз в год, как уплыла от нее прелестная канадская дубленка, потому что не хватило денег, а отец помочь отказался, он ее совсем не понимает, да и трудно ему, конечно Рассказала Рита, как недавно досталось ей от ее начальника. Она и сама жутко переволновалась. Выписывала товарно-транспортную накладную одному фондодержателю и ошиблась всего на единичку. А единичка – это целая тонна лимонной кислоты.– А сколько стоит тонна вашей кислоты? – полюбопытствовал Сева.– Ой, чуть не пятнадцать тысяч.– Ого! Никогда бы не подумал! – Сева искренне изумился и снова спросил: – А что такое фондодержатель?Рита объяснила ему и это, привела всякие примеры.Ей было приятно объяснять этому милому, внимательному, седоватому и такому умному человеку то, что он совсем не знает, а вот она знает. Он и названий-то некоторых фабрик и организаций никогда не слыхал, не знал даже об их существовании.– Как это только в вашей головке все держится, не понимаю, – с уважением сказал Сева.И это Рите было даже приятнее, чем обычные комплименты ее внешности, она при этом как бы сама вырастала в собственных глазах.А вечерами они всей компанией забивались в шумный, полутемный, с «интимным» освещением бар, полный дикого магнитофонного грохота, и там веселились и смеялись «до коликов», как объявила Верка. У нее тоже был свой кавалер, который ей безумно нравился. В последнюю ночь в Суздале Верка ушла к нему, а к Рите пришел Сева.В воскресенье, в конце дня, они вернулись в Москву.А вскоре Рита отметила день своего рождения. Перед этим столько было суеты с продуктами, готовкой, приглашениями и новым туалетом. Рита так была захвачена начавшимся новым романом, что не сразу вспомнила, что надо позвонить домой, узнать, как там мать. Ну, а отец уже, конечно, успел угомониться.Но отец, оказывается, не угомонился.– Здоровье матери, как и всех нас, тебя не касается, – ледяным тоном сказал он. – И не звони больше. Поняла? Дрянь! – вдруг сорвался он и бросил трубку.«Псих какой-то», – подумала Рита. Она не знала, что матери за эти дни стало хуже.День рождения прошел великолепно. Рита затмила всех девчонок своим новым платьем. Огорчило только отсутствие Севы. Он накануне уехал в командировку, но прислал с Валерием очень милый и дорогой подарок: большой флакон французских духов в роскошном футляре и букет красных гвоздик.А на следующий день, под вечер, на заводе произошла эта ужасная история. И все неожиданно обрушилось на Риту, она оказалась главной виновницей, она, видите ли, проглядела эту проклятую фальшивую доверенность. Но разве она одна ее держала в руках? А старший бухгалтер? А расчетный отдел? Рита просто растерялась в тот первый раз, когда к ним в бухгалтерию пришел этот длинный, светловолосый парень из уголовного розыска.Но когда Лосев пришел снова, она ему все выложила.– М-да, – согласился Виталий. – Вы правы. Ротозейство общее. А это, знаете, еще хуже. Вы не находите?– Возможно. Но не я одна виновата, – настаивала на своем Рита.– Почему вы говорите «возможно»? – усмехнулся Виталий. – Вы не уверены?– Не цепляйтесь к словам, – резко ответила Рита, словно ударила его по рукам.– Оставим пока эту тему, – сказал он. – Степень вашей ответственности пусть определяет администрация. Мне же надо поймать преступников, понимаете?– Конечно, понимаю, – с готовностью ответила Рита.– Они никакого отношения к той житомирской фабрике не имеют. Мы пока не знаем даже, откуда они вообще приехали.– Тот молодой человек, который доверенность предъявил, – москвич, – безапелляционно заявила Рита.– Откуда вы знаете?– Уверена.– Но почему?– Ну, не знаю. Вот чувствую, что москвич.– Гм. Это вполне возможно, – задумчиво согласился Виталий.– К нам из разных городов люди приезжают. Научилась разбираться, – добавила очень довольная собой Рита и с жаром повторила: – Вот честное слово, москвич. Увидите.– Вполне возможно, – снова согласился Виталий и улыбнулся. – Много бы дал, чтобы посмотреть. А вы его хорошо запомнили?– Прекрасно. Я же вам его прошлый раз описала.– Вы нам потом еще раз его опишете. А как он себя вел?– Очень свободно. Даже… Коробку конфет нам преподнес. Все ели.– И что он сказал при этом? Вообще, что он говорил, помните?– Ну, что говорил? Вошел, так руки развел и говорит: «Пламенный привет, товарищи, от братской Украины». И конфеты преподнес. Украинские, между прочим. Я обратила внимание. Киевская фабрика. Называются «Червонный стяг».– А потом?– Ну, про погоду сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17