Кауфманн утверждает, что позже ему предложили объяснение причины катастрофы странного авиационного аппарата. «Случилось то, что происходит один раз из триллиона, — вспоминал он. — На аппарате не было топлива, но в его днище были восьмиугольные клетки. А молния, как вы знаете, бьет с земли, и в тот раз молния ударила в днище аппарата, вывела его из строя, и он разбился. Вот так нам объяснили, что произошло».
Тут участники группы снова связались с радиобазой и вызвали машину с платформой и краном. Никто не мог точно объяснить природу того, что они видели. Однако все были единодушны в том, что стали свидетелями чегото из ряда вон выходящего. Кауфманн говорит, что трудно было описать их реакцию на то, что они видели. «Ты видишь нечто не от мира сего, немного пугающее… мы уставились на этот предмет, не в силах сказать что-либо, пока, наконец, не вышли из этого транса. Трудно описать, что мы чувствовали в то время».
У Кауфманна есть картина, изображающая страшноватое «лицо пришельца». Он вспоминает: «Они совсем не похожи на изображения в журналах научной фантастики: у них нет ни рожек, ни пальцев, похожих на щупальцы. У них были гладкие лица, без волос, ровная и чистая кожа. На них была одежда серебристого цвета. Мне показалось, что их рост составлял 165-170 сантиметров. У них были мелкие черты лица, небольшие носы, небольшие уши. Их глаза не были чрезмерно большими или раскосыми». Он помнит, что их просили поспешить. «Мы не расхаживали вокруг аппарата на месте крушения. Мы хотели быстро все убрать, потому что наступало утро, поскольку понимали, что если не закончим до наступления дня, то не оберемся хлопот. Возможно, сюда набежит целая толпа народа, и мы хотели как можно быстрее завершить дело, уложить все на платформу и увезти на авиабазу». Трупы были уложены в мешки со свинцовыми пластинами и отправлены в госпиталь. Кауфманн говорил, что никакого вскрытия не производилось на авиабазе и, насколько ему известно, никто из обнаруженных не был жив. «Мы быстро осмотрелись, проверив, не заразились ли и не отравились ли мы чем-либо… Мы заметили, что на одном трупе появились признаки распада: его кожа стала съеживаться. Поэтому мы быстро опустили их в мешки и отправили в госпиталь. Мы связались с базой и попросили, чтобы к нам послали еще одну команду. Ей было поручено прочесать территорию на предмет поиска других обломков аппарата и вернуть участку прежний вид как можно быстрее. Тем временем Томас, отвечавший за осуществление операции, и я, а также еще несколько офицеров направились на базу. Мы остановились у госпиталя, и нам было сказано, что сюда на самолете прислали патологоанатома из главного госпиталя в Бомонте. По-моему, звонили в местный морг, чтобы узнать, как сохранить тела. Кажется, все были в смятении. Мы пошли в штаб, чтобы составить докладные. Там был полковник Бланшард, Джесси Марсел, который являлся начальником разведки, и начальник военной полиции майор Исли. Они все собрались в комнате, обменивались мнениями и отдавали распоряжения относительно того, как переправить аппарат и трупы. Скоро к нам присоединилась и другая группа, которая была на месте события».
Как рассказывает Кауфманн, все действия в дальнейшем развивались в большом ангаре 84, расположенном в середине аэродрома. Хотя аэродром был уже закрыт много лет, некоторые из сооруженных в прошлом зданий все еще стояли, а ангар все еще использовался. Когда я посетил ангар вместе с Кауфманном, то увидел, что внутри его находился самолет ДС-10 и им занималась группа авиаинженеров. Один из них поинтересовался, чем мы заняты, и, когда я ему объяснил, он отозвал меня в небольшую комнату и сообщил, что именно здесь хранились «внеземные» тела в 1947 году! Узнав, кто мы, они стали трясти руку Кауфманну, как будто он был героем войны! Кауфманн оглядел просторное помещение ангара и подтвердил, что именно здесь был центр по осуществлению операции. «Аппарат и трупы были привезены в этот ангар, а затем были отправлены самолетом отсюда в Форт Уорт и на аэродром Райт-Паттерсон. Тогда здесь кипела работа. Внутри ангара под потолком был поставлен прожектор, освещавший аппарат и трупы, — их было пять. Здесь была выставлена военная полиция, которая не пускала близко людей».
«Трупы уложили на пол в ряд. Их осмотрели несколько офицеров и патологоанатом из главного госпиталя Бомонта. Аппарат был размещен в восточной части здания. Было сделано несколько фотографий. Затем сюда въехали самолеты, аппарат поместили на грузовой самолет. Я не следил за тем, как шла погрузка, и самолеты взлетели. На самом деле три самолета выполняли отвлекающие миссии: один направился на восток, другой — на север, третий — на запад. Это делалось для того, чтобы отвлечь любопытных от того, что происходило здесь. Дело в том, что мы заметили, сколько людей находилось возле ограды. Заметили и то, что у некоторых из них были фотоаппараты, и мы поняли, что они попытаются сделать снимки. Наши отвлекающие маневры могли их сбить с толку, они ведь не знали, что происходит на самом деле. Мне кажется, что было раннее утро, около 3 или 4 утра, я не помню точно, когда они покинули военный аэродром Росуэлла. Один самолет отправился в Форт Уорт, а другой — в Райт-Паттерсон, но в конечном счете они встретились на аэродроме Райт-Паттерсон».
На самом деле Кауфманн здесь ошибается: в 1947 году штаб научных исследований ВВС США находился на аэродроме Райт (штат Огайо); Паттерсон был прилегающим, но отдельным аэродромом; в последующем оба аэродрома были объединены. В то время на аэродроме Райт располагался штаб отделения зарубежных технологий ВВС.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127