«Ну а теперь это просто глупо», сказал Алвин. «Стена не может развалиться до того, как ее построили».«Если они будут заниматься этим достаточно долго, кирпичи станут стираться в пыль, их собственные руки будут гноиться и облезать как слизь с костей, пока кирпичи, плоть и кости не распадутся в неразличимую пыль. Тогда Разрушитель дунет, и пыль разлетится во все стороны так, что ее уже не собрать. вселенная станет холодной, тихой, беззвучной, темной, и наконец-то у Разрушителя будет время передохнуть».Алвин попытался разобраться в сказанном. Обычно он пытался сделать это, когда Троуэр говорил в школе о религии, поэтому его опыт говорил ему, что дело это довольно опасное. Но он никак не мог удержаться, как и от вопросов, которые у него возникали, несмотря на то, что это выводило из себя всех окружающих. «Если веши разрушаются быстрее, чем создаются, тогда почему вокруг нас еще что-то остается? Почему Разрушитель не победил? Что все мы здесь делаем?»Но Сказитель не был похож на преподобного Троуэра и вопросы Алвина не разозлили его. Он только нахмурил брови и покачал головой. «Я не знаю. Ты прав. Нас не должно быть здесь. Наше существование невозможно.» «Ну знаешь ли, может, ты этого случайно не заметил, но мы здесь», сказал Алвин. «Что за глупую байку ты рассказал, если нам достаточно посмотреть друг на друга, чтобы понять, что это неправда?» «В этом-то вся и загвоздка».«Я думал, ты рассказываешь только те истории, в которые веришь».«Когда я ее рассказывал, то верил».Сказитель выглядел таким подавленным, что Алвин протянул руку и положил ее ему на плечо, хотя куртка Сказителя была такой толстой, а рука Алвина такой маленькой, что вряд ли Сказитель почувствовал его прикосновение. «Я тоже поверил в это. Почти. На время».«Значит, в этом есть правда. Может, и не вся, но какая-то есть».Сказитель явно успокоился.Но Алвин не мог так этого оставить. «Только то, что ты во что-нибудь веришь, не делает этого правдой».Глаза Сказителя широко открылись. Ну, вот, я все-таки сделал это, подумал Алвин. Я разозлил его так же, как и Троуэра. Так у меня выходит со всеми. Поэтому он не был удивлен, когда Сказитель протянул к нему руки, зажал между ними его лицо, и произнес с силой, будто пытаясь вбить слова в голову Алвина. «Все, во что можно поверить, есть отражение правды». И слова эти внезапно пронзили его и он понял их, хотя и не смог бы пересказать того, что понял, сам. Все, во что можно поверить, есть отражение правды. Если мне кажется, что это правда, то что-то истинное во всем этом есть, даже если и не полностью. И если я смогу осознать это в своей голове, тогда, может быть, я смогу распознать, какая часть тут правда, а какая нет, и тогда…И еще кое-что Алвин тоже понял. Что все его ссоры с Троуэром сводились к одному: если какая-то вещь, пусть даже она и считается очевидной, кажется Алвину бессмысленной, то верить в нее не стоит, и сколько не цитируй Библию, делу тут не поможешь. И теперь Сказитель говорит ему, что у него есть право не верить вещам, кажущимися бессмысленными. «Скажи, Сказитель, значит ли это что то, во что я не верю, не может быть правдой?» Сказитель вскинул брови и выдал очередную поговорку: «Истину нельзя понимать, не веря в нее».Притчами и поговорками Алвин был уже сыт по горло. «Хоть раз скажешь ты мне что-нибудь напрямую?»«Поговорка и есть истина, высказанная напрямую. И я не буду искривлять ее, чтобы угодить путаному уму».«Что ж, если мой ум запутанный, то это по твоей вине. Все эти твои истории о кирпичах, крошащихся еще до того, как стена закончили строить…» «Так ты поверил в это?»«Может быть. Мне кажется, если я примусь свивать всю траву этого луга в жучиные корзинки, то пока я доберусь до дальнего конца, вся трава пожухнет и рассыплется в ничто. Я думаю, если я примусь валить все деревья отсюда до Нойзи-ривер для постройки сараев, то все деревья будут мертвы еще до того, как я доберусь до последнего. Нельзя построить дом из трухлявых бревен». "Я хотел сказать: «Человек не может построить ничего вечного из невечных вашей». Это закон. Но ты сказал то же самое в виде поговорки:«Нельзя построить дом из трухлявых бревен».«Я сказал поговорку?»«Да, и когда мы вернемся домой, я запишу ее в своей Книге». «В закрытой на замок части?», спросил Алвин. Тут он вспомнил, что видел эту книгу лишь однажды, подглядывая через трещину в полу поздно ночью, когда в нижней комнате Сказитель писал что-то при свете свечи. Сказитель испытующе посмотрел на него. «Я надеюсь, тебе никогда не приходило в голову открыть этот замок?»Алвин обиделся. Он мог подглядывать в щель на полу, но взять что-нибудь чужое… «Одно то, что ты не хочешь, чтобы я читал запертую часть и я об этом знаю, гораздо надежнее любого старого замка и если ты не веришь в это, то ты мне не друг. Я не сую нос в твои секреты». «Мои секреты?», рассмеялся Сказитель… «Я замыкаю эту последнюю часть Книги просто потому, что там находятся мои записи и я не хочу, чтобы там писал кто-нибудь еще».«А в первой части Книги другие люди пишут?»«Да».«И что же они пишут? А я могу там написать?»«Они оставляют короткую запись о том самом важном в своей жизни, что они сделали или видели собственными глазами. Эта просто короткая фраза, которая нужна мне, чтобы напомнить об их историях. Так что, когда я приезжаю в новый город, в новый дом, я могу открыть Книгу, прочитать фразу и вспомнить историю».Алвин подумал об одной ошеломительной возможности. Ведь Сказителю довелось пожить подле Бена Франклина, не так ли? А Бен Франклин писал что-нибудь в твоей Книге?"«Он вписал в нее самую первую фразу».«Он написал о самой важной веши, которую сделал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81