В моем собственном доме мне предъявляют такие обвинения! Мало того, Адам смотрел на меня исподлобья. Ну вот, уже двое против меня, в том числе моя родная дочка, плоть от плоти моей и кровь от крови моей.
— Почему ты, моя дорогая детка, всегда встаешь на сторону Адама, а не на мою? — ехидно спросила я Тосю, потому что у меня появилось ощущение, будто все вокруг предатели.
— Я исключительно объективна, — объяснил мой ребенок, вытирая губы посудным полотенцем. — Адам купил продукты, был у геодезиста и привез меня из школы. А тебя весь день не было дома, и у тебя, как всегда, претензии. И не обращайся ко мне «моя детка», у меня есть имя, и я уже взрослая.
Тося встала из-за стола и демонстративно покинула кухню. Адам удивленно разглядывал меня.
— Хорошо выглядишь, — заметил он.
— Не отклоняйся от темы. — Я злилась. — Вы сговорились против меня, и выходит, что я плохая мать...
— Перестань обращаться к ней «моя детка». С точки зрения психологии это не самое лучшее. У нее есть пол, женский, и вообще ты не хочешь понять, что девочка почти уже взрослая. А я действительно недавно вернулся. На завтра у меня уйма работы. Как у тебя прошел день?
Ах вот как! Не стану рассказывать о своих планах, если ему это неинтересно! Никто меня не понимает. Только подумать, я пришла домой обрадованная и усталая, в надежде, что кто-нибудь проявит ко мне внимание, а тут одни упреки. Порядок! Я не обязана делиться ни с кем своими планами. Устрою им всем большой сюрприз. Сама буду принимать жизненно важные решения.
— Все в порядке. — Многозначительно улыбнувшись, я открыла банку сардин, хотя есть совсем не хотелось.
— А кто это Шимон Г., записанный в твоей книжке на букву «Г»?
Мужчины невыносимы! Ведь это его собственный сын! На «Г», потому что от Голубого. Логично. Я не успела всего объяснить, потому что позвонила мамуля.
— Как дела? — спросила она.
— Нормально, — ответила я, чувствуя кожей спины, как встопорщились бы волосы на моем загривке, если бы, конечно, они там росли. Почему мама не может хоть раз спросить меня о чем-то другом?
— Ты не звонишь.
— Мамочка, я только что вернулась и собиралась через минуту тебе позвонить. — Я ощутила напряжение в собственном голосе.
— Что-нибудь случилось? — заволновалась моя мама, у нее явно имелся какой-то скрытый радар, действующий независимо от расстояния.
— Ничего, ничего. — Я старалась говорить самым спокойным тоном. — Все в порядке.
— Я же слышу. — Мамин радар фиксировал все беспощадно. — Детка, если я мешаю тебе, могу позвонить попозже...
— Не говори мне «детка», — ляпнула я и, разнервничавшись, увидела, как Адам, отвернувшись от раковины, начал давиться от смеха. Ну и жизнь, никаких условий, чтобы спокойно поговорить с родителями по телефону. — Перезвоню чуть позже, — пообещала я.
Мама еще наставляла меня, что необходимо время от времени звонить отцу, потому что если я и его забываю, то... и вообще, неужели она меня так воспитывала?!
Положив трубку, я тут же впала в комплекс вины. Действительно, уже несколько дней не звонила родителям. Это предложение Остапко меня так увлекло. Но почему мама проявляет такую заботу о моем отце, если они развелись? Им не надо было этого делать. Сколько можно было бы сэкономить на телефонных звонках.
Я вспомнила об оставленной утром записной книжке.
— Где моя книжка?
Адам смотрит на меня так, как бы это сделала моя мама.
— Перед тобой.
Я отвернулась и засунула ее в сумку.
— Поскольку мы оба будем заняты весь вечер, то до свидания, — произнесла я спокойно, ставя грязную тарелку в мойку, и вышла из кухни.
Я села к компьютеру. Пока финансовые дела не пойдут в гору — а Остапко обещала, что это может наступить со дня на день, если только... впрочем, главное — не сглазить, — я должна отвечать на письма.
Дорогая редакция!
Я влюбилась в Алькурира. Он — гражданин Турции, я познакомилась с ним на дискотеке, и скоро стало ясно, что мы не можем жить друг без друга. Родители против того, чтобы я жила у него, но, несмотря на это, мы решили, что нам суждено идти по этой жизни вместе. Он турок по национальности, но заботлив и очень хорошо относится ко мне. Однако хотел бы, чтобы в будущем мы перебрались в Турцию. Мы собираемся туда поехать, чтобы я познакомилась с его родителями. Алькурир работает в посольстве. Это очень хорошо. Но одна моя подруга считает, что сначала я должна сходить туда и все проверить. Как же мне быть?
Ой, милая девушка... Сейчас он заботится о тебе, а вот поедешь в Турцию, а он продаст тебя в публичный дом или в лучшем случае закроет в своей квартире и потом не вздумает поинтересоваться, как у тебя прошел день, когда ты усталая вернешься с работы. Ты откроешь банку сардин и будешь прикидываться счастливой. Лучше поживи с ним лет десять или двадцать и проверь, каким он будет мужем. И не в Турции, а здесь...
Дорогая Анита!
Сообщаю тебе адрес посольства Турецкой Республики: Варшава, улица Малчевского, 32... Я думаю, будет лучше, если ты сама наведешь справки в консульском отделе. Я почти ничего не знаю о тебе лично, и у меня нет необходимой информации о твоем женихе, чтобы...
Черт с ними, с этими сардинами. В конечном счете это еще не самое плохое в отношениях двух людей. А если она все-таки туда поедет и что-нибудь случится? Отнимут у нее паспорт, завезут куда-нибудь? А вдруг он не работает в посольстве и обманывает ее уже с самого начала? А если этот парень действительно ее любит? Почему я должна знать, как кто-то должен жить? Что ей написать?
Я оставила компьютер и подошла к Адаму. Подсунула ему под нос письмо.
— Что ты об этом думаешь?
В конце концов, это он — социолог, и кому, как не ему, знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67