Каждый раз он звонил в самый «удобный» момент. Но что означает нынешний звонок? Я задумалась.
Когда я вернулась в постель, телефон зазвонил опять. Затаив дыхание, я взяла трубку и немедленно узнала голос: Калеб Хосси, манхэтгенский полицейский. Он снабжал меня информацией, когда я вела криминальную хронику.
– Тебя все еще интересуют убийства знаменитостей? – спросил он, что-то жуя.
– Да. Что случилось? – спросила я и снова выскочила из постели.
– В Центральном парке нашли труп. Актриса. Сам я ее не знаю, но кто-то из ребят сказал, что это Локет Форд. Она снималась в сериалах.
Я замерла.
– О Господи. Есть подозреваемые? Как все произошло?
– Не знаю. Может, на нее напал насильник или хулиганы. Нам позвонили в половине двенадцатого, и я сразу вспомнил о тебе.
– Где это случилось?
– Возле лодочной станции, ближе к восточной оконечности парка. Войди со стороны Семьдесят второй улицы.
Я искренне поблагодарила его за информацию. Меня потрясло случившееся. Я не так уж любила Локет, но сам факт случившегося меня ужаснул. Мы обе живем в Нью-Йорке. Не исключено, что кто-то напал на нее, когда она выгуливала свою собачку. Но тут же я подумала и о другом, более вероятном развитии событий: некто, кого она знала, выследил ее в парке и убил; человек, которому было известно, что наутро она собирается поделиться с полицией некими важными сведениями. Меня охватила тревога; возможно, я совершила большую ошибку, не заставив Локет отправиться в полицию немедленно. Вероятно, эта отсрочка и стоила ей жизни.
Конечно, мне позвонил убийца. Слишком уж большое было совпадение по времени. Что-то еще крутилось у меня в мозгу, но каждый раз, когда я пыталась уцепиться за эту мысль, она ускользала.
Я немедленно позвонила Нэшу и сообщила ему новости – а также изложила свои подозрения по поводу того, что гибель Локет может быть связана с Томом.
– Ничего себе. Ты скоро там будешь?
– Через пять минут сяду в такси. У нас есть шансы, что это попадет в номер?
– Я сейчас в редакции. Дизайнеры еще могут переделать обложку и поместить сверху фотографию Локет. Дайка подумать… можно выкинуть кое-что из колонки моды, так что у тебя окажется по меньшей мере целый разворот.
Я хочу, чтоб ты включила туда рассказ о Томе Фейне. Если мы справимся к восьми утра, все будет отлично. И, конечно, нужно будет поместить материал в Интернете.
Я натянула брюки, свитер и куртку. Выйдя из дома, я оглядела улицу. Может быть, убийца наблюдает за мной – нечто подобное я ощущала ночью в пятницу. Впрочем, улица была почти пустой.
Мимо проезжало множество такси, и вскоре, остановив одно, я приказала водителю свернуть на Восьмую. Держа одной рукой бутылку пива, я позвонила Крису на мобильник. У него был включен автоответчик. Возможно, кто-нибудь из коллег уже позвонил ему. Но скорее всего он просто спал, так что теперь узнает обо всем только" утром. У меня схватило живот, едва я подумала, какой ущерб принесет фильму гибель Локет и как это отразится на карьере Криса. (Мои внутренности непостижимым образом чутко реагируют на внезапные потрясения.) Может быть, они просто вставят в сценарий эпизод о ее смерти и попытаются спасти целое? Или все пойдет насмарку? Мне хотелось помочь Крису, насколько хватит моих сил. И, разумеется, я хотела выяснить, что ему было известно о последнем дне Локет.
Меня высадили на Семьдесят второй улице, неподалеку от телевизионных фургонов со спутниковыми тарелками на крышах. Машин было меньше, чем следовало ожидать, но убийство произошло в такое неудобное время, когда сотрудников телекомпаний по большей части уже отпускают по домам. Те, кто обычно появляется поздней ночью на месте преступления, – это всякие внештатные ребята, которых один мой знакомый репортер прозвал трофейной командой. Некоторые из них даже держат желтую ленту в багажнике автомобиля, чтобы расчистить себе место для камеры, если копы успели обвести периметр до их прибытия.
Я вошла в парк и оказалась неподалеку от кафе, где мы с Локет сидели в воскресенье. Увидев фургоны, я подумала, что в парке сейчас полно народу, но, когда я торопливо зашагала по извилистой дорожке, заваленной палыми листьями, оказалась вдруг в полном одиночестве. В обычное время я не настолько безрассудна, чтобы одной забираться в Центральный парк посреди ночи, но сегодня так уж получилось. Я остановилась и беспокойно огляделась. «Соберись, Бейли», – сказала я себе. Вдалеке, меж деревьев, слева, я увидела вспышки белого света – очевидно, это были фары патрульных машин. Я перешла на рысь и устремилась туда. Место, куда я вышла, выглядело зловеще – именно так, как обычно выглядит место преступления: чрезмерно яркий свет, словно на съемочной площадке, и гул генератора, разрывающий ночную тишину. Довольно большое пространство было оцеплено желтой лентой, и по ту сторону толпилось множество полицейских – самый настоящий живой щит вокруг трупа. Я увидела крошечный обрывок белой ткани неподалеку от зарослей кустов, в нескольких метрах от тропинки, и поежилась, когда подумала, что Локет лежит там мертвая, что ее белоснежная кожа, наверное, сплошь покрыта синяками и кровоподтеками. Зачем она сошла с дорожки? Может быть, проклятая собачонка убежала в кусты? Или Локет заманил сюда человек, которого она знала, а потом задушил ее или ударил по голове? Вокруг периметра топталось не так уж много людей – несколько собачников, кучка репортеров, операторы – все явно нервничали. Чуть поодаль стоял репортер с Пятого канала, шестидесятилетний мужчина, с которым я регулярно сталкивалась, когда вела криминальную хронику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90