Она онемела.
— А я — Эмилио Аппичелла, — сказал он. — Мне кажется, у нас назначена встреча. Могу я присесть?
— О, конечно, — она постепенно приходила в себя.
Он поднял бровь, и у столика мгновенно материализовался официант. Аппичелла с полминуты поговорил с ним по-итальянски, слишком быстро, чтобы она успевала понять, и официант исчез.
— Я взял на себя смелость заказать для вас, — сказал он. — Надеюсь, вы не будете возражать.
— Нет, — сказала она, уже чувствуя себя воском в его руках.
— Ну и хорошо, — вздохнул он, откинулся на спинку стула и стал рассматривать ее. — Вы определенно самый красивый агент ЦРУ из всех виденных мною.
— Господи Иисусе! — зашипела она, ошеломленная. — Не могли бы вы говорить потише!
Он громко рассмеялся.
— Ах, синьорина Рул, да никто нас не слышит. Уж не в такой день, как сегодня.
Он помахал рукой.
— Все слишком заняты планами, как бы сразу после обеда затащить друг друга в постель.
Вновь материализовался официант, неся поднос с кувшином апельсинового сока и бутылкой холодного шампанского.
— Стыдно признаться, но этот чудесный напиток я открыл для себя в Англии, — сказал Аппичелла, следя за тем, чтобы в стаканы налилось одинаковое количество каждого ингредиента. — Он называется «Шипучка для самца», и он слишком бодрящ и жизнерадостен для такого унылого места. Оно недостойно его.
Он поставил перед ней стакан и поднял свой.
— За успех наших операций, — заговорщически произнес он.
— Мистер Аппичелла, — быстро сказала Рул, — мне кажется, у вас неверное представление о том, кто я. Я...
Он остановил ее, подняв руку:
— Прошу вас. Давайте сначала хорошенько пообедаем, а потом уже поговорим о шпионаже и всем таком прочем.
Рул попыталась расслабиться и развеселиться, хотя ей необходимо было улетать последним дневным рейсом. Принесли огромное блюдо антипасти, затем макароны со сметаной, сыр, ломтики копченого лосося, следом крошечные бифштексы из ягненка и салат. Они болтали, как новые приятели, о жаре в Риме и Вашингтоне, о лучших ресторанах на побережье Амальфи, о лучших отелях в Венеции. Аппичелле все это было знакомо.
Наконец, после кофе, Аппичелла откинулся назад, сдержанно рыгая, и сказал:
— Теперь о деле. Я так полагаю, вам бы хотелось, чтобы я шпионил за Фирсовым, правильно?
— Да, — отозвалась Рул.
Она была слишком удивлена, чтобы еще что-то добавить. Ведь она готовилась к долгим состязаниям в хитрости и, возможно, к тому, чтобы строить глазки.
— Хорошо. Я сделаю это.
— Вы сделаете? — слабо спросила она.
— Ну конечно. Уж не думали ли вы, что я коммунист или еще что-то в этом роде?
— Ну что вы, нет...
— Вы хотели бы, чтобы я фотографировал документы?
— Эмилио, я ведь даже не привезла для вас фотокамеру или другие атрибуты. Ведь это чрезвычайно опасно для люби... непрофессионала пытаться заниматься такими вещами.
Он пожал плечами.
— Как хотите. Я был бы счастлив фотографировать по вашему желанию. У меня есть собственный «Минокс».
Она помотала головой.
— Нет, я не могу просить вас об этом. Мне просто хотелось, чтобы вы узнали, где сейчас находится Майоров, и чем он занят. И имейте в виду, что я не уполномочена насчет оплаты, но я могла бы...
Глянув свирепо, он остановил ее:
— Вы что же думаете, я делаю это из-за денег? Боже милостивый, женщина, разве Гилл не рассказывал вам о моей бабушке?
— Он сказал, что она была русской, и поэтому вы владеете этим языком.
— Моя бабушка была графиней, — проговорил он. — Она вышла замуж в девятнадцать лет, и ей было двадцать, когда произошла революция. Большевистские ублюдки убили ее мужа и полностью ограбили ее. Она прибыла в Италию в вагоне третьего класса, без гроша в кармане, и тут ей посчастливилось встретить моего дедушку. И вскоре она стала итальянской графиней. Во время войны погибли мои родители, и я жил с ней с самого детства. Со мной она говорила только по-русски, и она рассказала мне все, что я должен знать о коммунистах. И я рад сделать все, что в моих силах, чтобы приблизить их крах. Я беру их деньги, — улыбнулся он, поглаживая усы, — чтобы они стали беднее. Я делаю для них пустяки, и ничего для войны.
— Я понимаю, — сказала Рул, — и я благодарна вам за помощь.
— Но все-таки, конкретно, что вы хотите, чтобы я рассказал?
— Точное местонахождение Фирсова и максимально, насколько возможно, о его деятельности. Я хотела бы знать, в какой области сосредоточены его интересы и какая военная техника, если таковая есть, его окружает. Мне нужны любые подробности, которые вы видели или вспомнили. Это может быть очень важно для громадного множества людей. От этого может зависеть их жизнь, понимаете?
— Еще бы. Я сделаю все, что попросите. Как мне связаться с вами?
Она записала номер своего домашнего телефона.
— Пожалуйста, запомните этот номер; не ввозите его в Советский Союз записанным.
Он с минуту смотрел на карточку.
— Так, так, запомнил.
— По вечерам я обычно дома, по этому телефону, но там стоит и автоответчик, и вы сможете оставить телефон или адрес, по которому я свяжусь с вами. Вы можете наговорить на автоответчик в течение тридцати минут, и это останется в полной тайне. Пожалуйста, не пытайтесь звонить из Советского Союза. Подождите, пока не вернетесь в Рим или другой западный город. Если будет возможность, я приеду поговорить с вами, но, может, времени на это и не будет.
— Вы разбираетесь в компьютерах, Кэт? — спросил он.
— Я много с ними работаю.
— И знаете, что такое «Источник»?
— Информационная сервисная программа в Мериленде. Я имела с ней дело.
— Хорошо. Я иногда храню файлы в «Источнике». Мой расчетный счет ZZPIOO, а мой пароль — ПЛЮХ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111