Снег, перемешанный с дождем, бил ему в лицо. Лорд ждал, когда поставят шатры. Весть, которую принес гонец, оказалась столь значительной, что лагерь решили разбить тотчас же и дальше в этот день не ехать. Это устраивало Мейбора как нельзя более: ему хотелось расспросить гонца о подробностях королевской кончины, притом после падения с коня и колючих кустов ехать верхом ему было затруднительно. Лекарь извлек из его зада явно не все шипы. Такова их порода: если не удается уморить тебя лечением, они делают все, чтобы заставить тебя помучиться.
Что до павшего под ним коня — дайте только Мейбору вернуться в Харвелл, и барышник, продавший ему жеребца, получит хорошую порку, если не вернет двести золотых. Мейбор издал глухое ворчание, послав в воздух облачко пара. Он позаботится, чтобы барышника выпороли даже в случае возврата денег: должен же кто-то заплатить за его, Мейбора, боль и унижение.
Мейбор посмотрел на Баралиса, напоминающего стервятника в своем черном плаще. Этот, конечно, захочет первым расспросить гонца. Он, возможно, полагает, что в качестве королевского советника имеет на это право, — но посольство возглавляет Мейбор, Мейбору и решать.
Эконом, подойдя, доложил, что шатер готов, и Мейбор велел привести к нему гонца, как только тот подкрепится и сменит одежду.
— Но лорд Баралис, ваша милость, приказал привести гонца к нему.
Мейбор извлек из камзола золотой и опустил его в мягкую ладонь эконома.
— Возьми и позаботься о том, чтобы гонец первым посетил меня.
Эконом кивнул и удалился. Для того чтобы твои приказы выполнялись, нужна преданность, но и золото не помешает.
Мейбор вошел в шатер и стал снимать с себя верхнюю одежду. Когда он возился с завязывающимся сзади камзолом, вошел Баралис.
— Не позвать ли вам слугу? — спросил он, блеснув зубами. — И охота вам зашнуровываться, словно девица. — Баралис прошел к низкому столику, уставленному едой и напитками, и налил себе вина.
Взбешенный Мейбор сообразил, однако, что будет смешон, если начнет проявлять гнев полуодетым. Он ограничился негодующим фырканьем и накинул на себя одну из подбитых мехом одежд. Приобретя достойный вид, он дал волю гневу:
— Что, во имя Борка, вам надо в моем шатре? Выйдите вон немедля.
— А если не выйду? — Баралис, не глядя на него, перебирал сушеные фрукты. Его холодное самообладание выводило Мейбора из себя.
— Неужто вы успели уже позабыть, Баралис, как хорошо я владею мечом?
— Я ничего не забываю, Мейбор, но не думаю, чтобы меч в руках старца мог меня напугать.
Старца?! У Мейбора уже готов был сорваться уничтожающий ответ, но тут вошел гонец. Молодой человек успел уже переодеться.
— Я рад найти здесь вас обоих, господа, — тактично сказал он.
— Да, лорд Мейбор проявил большую любезность, предоставив нам для встреч свой шатер, — откликнулся Баралис. — Могу ли я что-нибудь предложить вам?
Баралис вел себя как радушный хозяин, давая тем самым понять гонцу, что главный здесь он, лорд-советник. Мейбор решил использовать игру Баралиса против него же.
— Раз уж вы у нас за хозяйку, Баралис, налейте-ка мне вина и отрежьте оленины. — К восторгу Мейбора, Баралис вынужден был исполнить требуемое. — Какие тонкие ломтики! Вы, как я вижу, не любите дичь.
Баралис подал Мейбору тарелку. Мясо было жесткое, но выражение лица Баралиса придавало ему нежности.
— Итак, молодой человек, как вас зовут? — Мейбор не собирался снова уступать Баралису первенство в разговоре.
— Дарвил, ваша милость, — нервно ответил тот — враждебность, сгустившаяся в шатре, не прошла незамеченной.
— Расскажите мне, Дарвил, как умер король.
— Он скончался во сне, ваша милость. Дай Бог всякому такую смерть! Когда верховный банщик вошел утром в опочивальню, король уже остыл.
— Разве верховный банщик не проводит всю ночь у королевского ложа? — спросил Баралис.
— Верховный банщик спит в смежной комнате, ваша милость.
— Не было ли тут преступного умысла?
— Нет, лорд Баралис. Никто не может попасть в покои короля, минуя стоящего на часах королевского гвардейца.
— Однако верховный банщик крепко спал всю ночь?
— Да.
«Почему Баралис подозревает преступный умысел? — подумал Мейбор. — Вот уже пять лет, как король тяжело болен, — неудивительно, что он наконец умер».
— А когда это, собственно, произошло? — спросил Мейбор.
— Через неделю после вашего отъезда, ваша милость.
— Стало быть, с кончины короля прошло уже три недели?
— Да, ваша милость.
— Как приняла это несчастье королева? — спросил Баралис. Мейбора уязвило то, что советник задает более разумные вопросы.
— Королева была в большом горе. Она заперлась с покойным и целый день никого не подпускала к нему. В конце концов король приказал увести ее силой.
Король... Да, как ни странно, Кайлок теперь король.
— Что же с ней сталось потом? Ее поместили под стражу? — продолжал допытываться Баралис.
— Король никогда не поступил бы так с родной матерью, — негодующе ответил гонец — у нового короля уже появились свои преданные сторонники. — В день моего отъезда его величество изволил нежно проститься с королевой.
— Проститься?
— Да. Королева решила оставить двор и удалиться в свой северный замок.
— Не кажется ли вам странным, что женщина, уже немолодая, задумала в ущерб своему здоровью предпринять столь длительное путешествие в разгар зимы? — Мейбор должен был признать, что Баралис в чем-то прав.
— Нет, ваша милость. Кайлок заверил двор, что таково ее желание, и отрядил для ее охраны значительное число королевских гвардейцев.
— Гм-м, — недоверчиво протянул Баралис и спросил: — А что Кайлок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27