Поэтическая мечта Сафо охватывает одновре-
менно два мира, вопрошаемых человеческим разумом,—
мир, который мы называем внешним, и мир наших
внутренних ощущений. Большинство древних поэтов, ес-
ли им приходится обращаться к природе и выражать
любовь, делают это последовательно или параллельно,
как если бы эти два мира составляли для них две разные
сущности. Сафо же знает, что человеческое сознание и
физическая природа представляют одно и то же, одина-
ковы по своей сущности и свойствам, поскольку в по-
буждениях страсти нет ничего, что не отзывалось бы на
явлениях мира. Мир чувств находится на самой вершине
мира природы — поэтому он и испытывает все его коле-
бания и повторяет их. В поэзии Сафо эти два мира
взаимопроницаемы и в то же время говорят одним и
тем же языком.
Каков этот язык? И какое имя носит та единственная
реальность, которую Сафо хочет познать и пытается
нам открыть? Следует ли после стольких цитат сомне-
ваться в ее природе, сомневаться, в каком месте, где, в
какой точке ее поэзии встречаются планы двойного
аспекта реального? Какая-то фигура сидит, поджидая
ее, на этой грани бытия: Сафо бросается к ней, словно
стремится к обладанию бесценным сокровищем. То, что
ранит ее и зовет, потом вдруг открывается ей в прелести
жеста или яркости цветка; какое же дать этому имя, ес-
ли не Красота?
Всякая создаваемая красота возбуждает желание
Сафо, и особенно те переплетающиеся нити красоты, в
которой перевились в солнечной радости юное тело и
венки, цвет человеческого тела и красоты природы, лю-
бое воплощение красоты в хрупкости отрочества и
весны.
Я люблю цвет юности,
Мне любовь досталась на долю,
То солнца сияние, то Красота.

1 2 3 4 5 6 7