– Я злился не на тебя, Джас, – мягко произнес Томас. – Я все расскажу тебе, но не сейчас. Поверь мне. Ты мне веришь?
Джасмин кивнула, и ее губы тронула еле заметная улыбка.
– Я верю тебе, Цезарь. Тебе, одному из немногих, я могу верить. Но с другой стороны, твои друзья наверняка желают отделаться от меня. Мне пришло в голову, что человек, желающий мне смерти, может быть одним из них. Содержание тех записок, что я получала в Англии, было довольно недвусмысленным.
Томас напряженно молчал, а потом произнес:
– В Англии? Ты хочешь сказать, что все это началось не на пароходе?
– Я думала, что мне не стоит пока никому ничего рассказывать. Тогда мне все это казалось… не важным.
Лицо Томаса исказилось от гнева.
– Джасмин, кто-то пытался убить тебя еще в Англии, и ты говоришь, что это не важно?
Щеки девушки залил румянец.
– О Господи, опять. Я опять употребила неверное слово. Мне было… слишком стыдно говорить об этом с тобой или дядей Грэмом. А еще я боялась, что он отошлет меня домой, а я пока не могу возвратиться. Кроме того, все эти покушения были какими-то… неловкими. Если кто-то действительно хотел меня убить, то почему не выбрал более действенный способ?
Томас положил руки на плечи девушки и мягко произнес:
– Джас, да Бог с ним со всем. Расскажи мне о записках.
Джасмин все рассказала, опустив лишь тот факт, что автор записок обвинял ее в смерти Найджела. Томас слушал, и в его душе закипала ярость.
– Ты должна была рассказать мне об этом раньше.
– Я не могла. Не хотела, чтобы кто-то об этом знал.
– Думаешь, я не понял бы? Или не обратил на твои слова внимания? Мне небезразлично все, что происходит с тобой. Все серьезнее, чем ты думаешь.
Сердце Джасмин отчаянно колотилось. Легкий шепот ветра разносился у подножия холмов, вздымая подол ее платья и играя с непослушным темным локоном, упавшим на лоб. Зеленые глаза Томаса сверкали, точно освещенные солнцем.
– В самом деле, Томас? – еле слышно прошептала Джасмин.
Ладонь Томаса легла на ее щеку.
– Да, Джас. Я люблю тебя. И уже давно. Я больше не могу этого отрицать.
Томас нежно склонился к ней. Его поцелуй был легким, как дуновение обвевающего влюбленных ветра. Молодой человек некоторое время стоял, уткнувшись лбом в лоб Джасмин.
Потом он отстранился, и его улыбка померкла.
– Идем, – отрывисто бросил он. – Чем раньше ты окажешься в отеле, тем лучше.
Глава 26
С балкона номера Томаса открывался восхитительный вид на Нил. Фелюки плыли на север – ослепительно белые на фоне голубого неба. Над Долиной царей висела жара. Клонящееся к горизонту солнце отбрасывало на Луксор причудливые тени.
Слишком взбудораженный, чтобы наслаждаться открывающимися красотами, Томас расхаживал по комнате. Разве сможет он поделиться информацией с Джасмин, когда его подозрения еще не получили подтверждения? Его предположения были столь фантастичны, что даже ему самому с трудом в них верилось. Более того – они были слишком ужасны. Томас сжал кулаки, снедаемый негодованием.
Он раздумывал над личностью нападавшего, учитывая при этом каждую мелочь. Камень в парке мог бросить Оукли. Он ненавидел Джасмин.
Человек, которого Томас заметил среди развалин несколько дней назад, был не Оукли, а тот, кого не должно было здесь быть. Он провел рукой по волосам. Ну и что теперь делать?
Слуга принес серебряный поднос с виноградом, гранатами и апельсинами, налил в резной хрустальный бокал красного вина. Две фарфоровые тарелки и тяжелые серебряные приборы довершали убранство стола.
Кивнув, Томас отпустил слуг и некоторое время наблюдал за игрой света и тени в пальмовых, деревьях. Виднеющаяся в отдалении долина резко контрастировала с рисовыми плантациями и сочными зелеными полями, со всех сторон обнимающими Нил. Величественная река спокойно катила свои воды. Такое же спокойствие царило вокруг. В отличие от гробницы, таящей в себе опасность, отель казался настоящей крепостью.
Томас наблюдал за тем, как на город спускается ночь. Из-за горящих внизу огней звезды рассмотреть было трудно, но в долине они мерцали и переливались, подобно бриллиантам, рассыпанным на черном бархатном покрывале. В Англии, где небо зимой было затянуто желтым туманом, их блеск никогда не был таким ярким и чистым.
Вскоре пришла Джасмин. Пока они ужинали, солнце опустилось за горизонт. Говядина была очень вкусна, французское вино восхитительно, но Джасмин почти не притронулась к еде. С чего бы?
Джасмин отодвинула стул и поднялась из-за стола.
– Все чудесно, но у меня никак не выходит из головы произошедшее в гробнице. Мне бы хотелось… хотелось… – Голос Джасмин сорвался.
Подойдя к девушке, Томас ласково положил руки ей на плечи.
– Что, дорогая? Скажи, что я могу для тебя сделать? Джасмин с сомнением посмотрела на него.
– Ты говорил правду, Цезарь? Обо мне? О том, что любишь меня? Это ты хотел сохранить в секрете?
Томас коснулся щеки Джасмин.
– Посмотри на меня.
Он вышел на балкон и, перегнувшись через ограждение, сложил ладони рупором:
– Вы слышите меня? Слушайте все! Я люблю эту женщину! Томас Уолленфорд любит Джасмин Тристан!
Джасмин рассмеялась, когда Томас с улыбкой повернулся к ней.
– Вот видишь, я сказал это по-английски. Или ты предпочитаешь арабский?
Горячая чувственная волна окатила Томаса, когда Джасмин облизала губы.
– Ты нужен мне, Цезарь. Заставь меня забыть о плохом. Люби меня, как раньше, – прошептала девушка.
Взяв Джасмин за руку, Томас втянул ее назад в комнату.
– Черт возьми, и ты нужна мне, – пробормотал он. – Мне недостаточно только видеть тебя. Мне нужно касаться тебя, ощущать твой вкус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100