В ту ночь на балу я был в маске и видел, как ты поцеловал Джасмин. Я велел Шарлотте расспросить тебя об амулете.
– Вот, значит, почему Шарлотта хотела его заполучить? – догадался Томас.
– Она сообщила мне, что ты хранишь его вместе с остальными сокровищами, но когда я пошел за ним, его там не оказалось. Ну и повеселился же я, прячась от тебя и одновременно пытаясь выкрасть у тебя амулет. Отдай мне скорпиона, Томми. Ты же сам подарил его мне, помнишь?
– Он не стоит жизни Джасмин. Ничто не стоит ее жизни, – в ярости произнес Томас. Он достал из кармана амулет и швырнул его брату, который тотчас же поймал его.
– Помнишь, ты всегда считал странным, что у скорпиона на хвосте нет жала? – Найджел достал из кармана нож и принялся скрести им обратную сторону амулета.
Вскоре под слоем краски стали проявляться надписи. Губы Найджела тронула еле заметная улыбка.
Внезапно Томас все понял.
– Знак фараона.
– Не совсем. Помнишь старика, продавшего тебе этот амулет? Я встретился с его сыном. Однажды ты предложил мне посетить Египет, когда не смог поехать сам. Тогда я решил разузнать о сокровище. В восточной пустыне я обнаружил гробницу, на каменной плите которой были изображены петля и крест. Землекоп по имени Малик, которого я нанял, сказал мне, что гробница не имеет никаких ценностей. Я напоил Малика, и он признался, что стена, которую я нашел, на самом деле является дверью, за которой спрятано сокровище. На протяжении многих десятилетий он и его предки грабили захоронения и прятали награбленное в специально вырытом тайнике. Ключом от двери служит рубин, который находился на кончике жала скорпиона. Только вот рубин пропал.
Отец Малика решил, что фараоны прокляли его за потерю рубина, поэтому он покрыл скорпиона краской и продал его бледнокожему английскому мальчику, глаза которого напомнили ему истинный цвет амулета.
Томас смотрел на своего брата.
– Значит, безделушка, которую я купил в качестве сувенира…
– На самом деле очень ценная вещь. Я знаю, куда делся рубин, и теперь у меня в руках основная часть ключа. – Найджел хитро посмотрел на брата. – Я знал, что если ты обнаружишь надписи, то непременно начнешь играть в благородство. Ты проведешь расследование, а потом сообщишь официальным властям, чтобы те отправились на поиски затерянного сокровища. С момента своей «смерти» я жил припеваючи, торгуя антиквариатом, но меня ни на минуту не покидала мысль о том, что я должен отыскать спрятанное сокровище. И я не позволил бы никому отнять его у меня.
Все внутри у Томаса перевернулось.
– Вот, значит, в кого ты превратился, Найджел? В контрабандиста, торгующего египетскими ценностями.
– И что это значит?
– Ты вор.
Губы Найджела изогнулись в кривой усмешке.
– Я предпочитаю словечко «пират». Это звучит более экстравагантно, не правда ли, Джасмин?
На лице девушки промелькнуло беспокойство.
– Ты собирался ограбить тайник с древними сокровищами, которые должны быть переданы в музеи?
– Это преступление – воровать сокровища, – натянуто добавил Томас.
Найджел бесстрастно посмотрел на брата.
– Значит, я преступник. В отличие от тебя, совершенства во всех отношениях. Я никогда не смог бы стать таким идеальным, как ты. Во всяком случае, в глазах нашего дорогого отца. Я проклятие его рода.
– Господи, да что ты такое говоришь. Ты был совершенством – не я.
Лицо Найджела исказила гримаса.
– Знаешь, почему наши дражайшие родители отказывались сказать нам, кто появился на свет первым? Мы думали, что это своеобразная игра, призванная испытать нас на прочность. Но для отца это не было игрой. Он ждал, Томми. Ждал, кто из нас окажется лучше.
Сердце Томаса болезненно сжалось:
– Отец сказал мне, что я его наследник. Но только после того, как я вернулся из Египта…
– Когда я был болен и они думали, что я умру. Но я не умер.
Внезапно Томас все понял, и это оказалось сродни удару в солнечное сплетение. Черт бы побрал их отца!
– Странно, не правда ли, что отец решил сообщить о том, что ты наследник, после того как я вылечился от кори. Они думали, что потеряют меня. А я выкарабкался. Отец сомневался, что я когда-нибудь смогу иметь детей.
Джасмин вскрикнула. Бросив на нее взгляд, Найджел усмехнулся:
– А здорово я все-таки провернул это дельце в парке, когда ты приняла меня за Томаса.
– Ты едва не изнасиловал ее, – произнес Томас. – Я избил бы тебя до полусмерти за это.
Найджел горько рассмеялся.
– Наверное, я заслуживаю этого; Но знаешь, Джасмин, я хотел всего лишь поцелуя, потому что знал, что ты ждешь Томми. Я хотел опередить его.
– Тебе не стоило садиться на коня! – выкрикнула Джасмин. – Я же просила тебя остановиться.
Губы Найджела задрожали от гнева.
– Та проклятая лошадь упала на меня и сломала мне руку в нескольких местах. Доктор даже сказал, что она никогда больше не будет действовать. Лучше бы я тогда умер, потому что для родителей уже был мертв. Я припугнул их тем, что устрою скандал, если они не сделают так, как я прошу.
Раз я и так уже умер для них, то почему бы и другим не думать так? В Америке были доктора, которые могли бы спасти мою руку. В тот день я умер в обмен на билет и определенную сумму денег. Я больше никогда не хотел видеть родителей. Да и они были рады отделаться от меня. – В глазах Найджела сквозила мука, когда он взглянул на брата. – Ты. Ты был единственным, по кому я действительно горевал, Томми. Даже Мэнди не было до меня никакого дела.
– Ты… ты нашел врача? – Томас с трудом мог говорить.
– Мне повезло. В Нью-Йорке мне сделали операцию. Мою руку спасли, но это было чертовски больно. – Глаза Найджела потемнели, когда он закатал левый рукав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100