Но Эллиот горел желанием отправиться в Африку и в тот момент скорее всего вообще не задумывался ни о том, зачем понадобилось так срочно отправлять эту экспедицию, ни о возможных опасностях. Будучи искушенным потребителем грантов, он уже давно привык к ситуациям, когда мотивации тех, кто давал ему деньги, не совсем совпадали с его собственными устремлениями. Жизнь ученого имела и свои циничные моменты: кто знает, сколько средств и за какие посулы было вложено в исследования, призванные победить раковые заболевания? Ради финансовой поддержки ученые готовы пообещать что угодно.
Очевидно, Эллиоту никогда не приходило в голову, что Росс может столь же хладнокровно использовать его, как он пользовался средствами фонда. С самого начала Росс не была до конца откровенной; Трейвиз приказал ей объяснять необходимость второй экспедиции СТИЗР в Конго «выпадением некоторых данных». Для Росс восполнять «выпадение данных» стало второй натурой. Впрочем, выдавать лишь необходимый минимум информации в СТИЗР умели все. Эллиот же видел в Росс обычного представителя обычного фонда, финансирующего его исследования, и тут он серьезно просчитался.
В конце концов оказалось, что обманчивая внешность молодых ученых явилась причиной их превратного мнения друг о друге. Эллиот казался столь застенчивым и замкнутым, что один из сотрудников зоологического факультета в Беркли сказал о нем: «Не удивительно, что он посвятил свою жизнь обезьянам: у него не хватает духу разговаривать с людьми». Но в колледже Эллиот был вполне надежным средним лайнбрейкером, а за скромной внешностью рассеянного ученого скрывалось неуемное честолюбие.
Точно так же и Карен Росс при всей своей молодости и привлекательности и обманчиво-мягком, располагающем техасском выговоре обладала незаурядным умом и редкой настойчивостью. (Она рано развилась во всех отношениях, и однажды школьный учитель сделал ей комплимент, назвав «прекрасным цветком, олицетворяющим непобедимую техасскую женственность…».) Росс считала, что в катастрофическом исходе предыдущей экспедиции СТИЗР есть и ее доля вины, и на этот раз твердо вознамерилась застраховать себя от любых ошибок и случайностей. Она предполагала, что в Конго Эллиот и Эми могли оказаться в чем-то полезными; и одного этого было достаточно, чтобы взять их с собой. Кроме того, Росс беспокоила активность евро-японского консорциума, который, очевидно, разыскивал Эллиота; недаром же ему несколько раз звонил Хакамичи. Росс понимала, что если она заберет Эллиота и Эми, то тем самым консорциум лишится какого-то, пусть даже гипотетического, преимущества. Этот факт тоже был достаточно веским основанием, чтобы включить Эллиота и гориллу в состав экспедиции. Наконец, ей нужна было мало-мальски правдоподобная легенда на тот случай, если у них возникнут осложнения на одной из границ, а приматолог и горилла великолепно прикрывали истинные цели экспедиции.
Но в конце концов Карен Росс были нужны только конголезские алмазы, и она была готова говорить что угодно, делать что угодно и жертвовать чем угодно, лишь бы до них добраться.
Фотограф запечатлел улыбающихся Эллиота и Росс в аэропорту Сан-Франциско. Со стороны они казались молодыми учеными, почти друзьями, отправлявшимися в совместную экспедицию. Однако в действительности двигавшие ими мотивы были совершенно различными, причем Эллиот совсем не хотел делиться своими планами, которые носили в высшей степени теоретический, сугубо научный характер, а Росс не изъявляла желания признаваться в том, насколько прагматичными были ее цели.
Как бы то ни было, в полдень 14 июня Карен Росс и Питер Эллиот ехали в видавшем виды фиатовском седане Питера по Хэллоуэлл-роуд, проходившей рядом со спортивным комплексом университета. Они ехали знакомиться с Эми, и Росс не покидали недобрые предчувствия.
Эллиот открыл ключом дверь домика, на которой красными буквами было написано: «ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ. ПРОВОДЯТСЯ ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ЖИВОТНЫМИ». За дверью нетерпеливо посапывала и почесывалась Эми. Эллиот не торопился открывать дверь.
– Когда вы с ней встретитесь, – сказал он, – не забывайте, что она горилла, а не человек. У горилл свои правила этикета. Пока она к вам не привыкла, не говорите громко и не делайте резких движений. Если будете улыбаться, не открывайте рта, потому что показывать зубы – значит угрожать. И не поднимайте глаз, так как прямой взгляд незнакомца гориллы считают враждебным. Не прикасайтесь и не подходите слишком близко ко мне, потому что Эми очень ревнива. Разговаривая с ней, никогда не лгите. Хотя сама Эми изъясняется жестами, но хорошо понимает нашу речь, и обычно мы ей просто говорим. Она видит, когда человек лжет, и это ей не нравится.
– Не нравится?
– Она отвернется, не станет разговаривать и вообще будет ужасно рассержена.
– Что еще?
– Нет, в остальном все должно быть нормально, – сказал Эллиот и ободряюще улыбнулся. – У нас свой способ здороваться по утрам, хотя, признаться, для него Эми стала немного великовата. – Он распахнул дверь, обнял себя за плечи и сказал: – Доброе утро, Эми.
Из дверного проема на Эллиота выпрыгнуло огромное черное существо. Эллиот пошатнулся, но устоял. Росс была поражена. Она почему-то ожидала увидеть сравнительно небольшое и симпатичное животное, а Эми была ростом со взрослую женщину.
Толстые губы Эми прикоснулись к щеке Эллиота. Ее голова рядом с человеческой казалась просто гигантской. От дыхания гориллы у Эллиота запотели очки, и Росс ощутила исходивший от Эми сладковатый запах. Эллиот деликатно снял длинные руки гориллы со своих плеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109