Получилось, что вроде еще одна фамилия. Многие потом и забыли, почему Лесь Носов - Гулькин. Однако сам Лесь не забыл и Вязникову не простил.
Не забыл и сам Вязников. На следующий год, тоже седьмого сентября, он выполнил обещание: снова изобразил на гараже Леся и сделал надпись: "Гулькин Нос чуть-чуть подрос".
Опять пришлось драться: надо было защищать свой авторитет. Растащили их быстро, и снова был разбор в учительской.
И в третьем классе - та же история.
Весь учебный год потом Лесь и Вязников опять будто не замечали друг друга, лишь иногда поглядывали молча. Но о своем обещании коварный Вязников помнил твердо.. Вот и сегодня...
Боже мой, неужели так и жить до десятого класса?
Вязников стоял с выжидательной улыбкой и трогал у ворота черный бантик-бабочку. Да-да, он пришел с, бабочкой, как просила Океана Тарасовна. Кроме него только еще один из мальчишек надел черный галстучек - тихий и всегда послушный Валерик Греев. Да и то у Валерика была не бабочка, а обычный галстук, переделанный из офицерского, военно-морского.
А гибкий улыбчивый Вязников со своей аккуратной прической и бантиком был похож на официанта. Об этом Лесь подумал с некоторым удовольствием. Но мельком. Надо было делать дело. Желая все решить поскорее, Лесь нагнулся, выставил над головой два кулака и без слов ринулся на Вязникова - чтобы макушкой стукнуть его в пузо, а кулаками (если повезет) поставить синяки под каждым глазом. Кое-что удалось - за счет стремительности. Но и Вязников успел взмахом снизу вверх зацепить нос Гулькина. И когда Лесь выпрямился и помотал головой, жалостливая Любка Ткачук сказала:
- Ой, Лесь, у тебя капает...
На белую рубашку падали из носа красные градины.
"А ничуть не больно", - молча удивился Лесь. Взглянул на Вязникова. Тот морщился и прижимал руки к животу. "Сам виноват", - подумал Лесь без особом радости, но с некоторым удовлетворением. И подумал еще: "А как в такой рубашке на урок-то? "
Тут его и Вязникова взяли за плечи крепкие ладони Виктора Максимовича, учителя географии, который сегодня поставил Лесю пятерку за хорошее знание карты. Сейчас Виктор Максимович был дежурный педагог.
- Поединок окончен? Прошу господ дуэлянтов в учительскую.
- У него капает, - опять сказала Люба Ткачук. Остальные сочувственно дышали вокруг.
- Что?.. Ах, да. Ну-ка, намочите мой платок.
Сбегали, намочили. Дали Лесю. И он пошел в учительскую, прижимая к носу влажную ткань.
Потом он минут пять посидел в прохладной учительской - с запрокинутой головой и платком на лице. Это было даже приятно.
- Ну что, Носов, - сказала наконец Нина Владимировна. - Все еще капает?
- Кажется, нет... - Лесь встал и посопел.
- Очень хорошо... Ну, что же теперь с тобой делать?
- В каком смысле? - сказал Лесь.
Виктор Максимович хмыкнул. Оксана Тарасовна тихонько застонала. Две молоденькие учительницы - музыки и рисования - весело переглянулись.
- А в том смысле, Носов, - охотно разъяснила директор, - что ты устроил драку, грубо нарушил дисциплину и теперь я вынуждена принять решительные меры.
- Зачем? - спросил Лесь, посопев (нос, кажется, припух).
- Затем, чтобы впредь такие безобразия не повторялись.
- Пускай не рисует, не будет и повторений, - ответствовал Лесь, ощущая полную правоту.
- Вязников, конечно, тоже виноват, - вмешалась Оксана Тарасовна. Однако начал ты! Зачем выяснять отношения кулаками?
Лесь посопел опять и разъяснил:
- Я, собственно, головой...
- Головой ты ему попал, в корпус, - уточнил Виктор Максимович. - А синяк под его глазом - несомненный след кулака.
- Да? - с интересом откликнулся Лесь. - А где он?
- Я же говорю: под глазом.
- Вязников где? Отчего со мной с одним разбираются?
- А оттого, голубчик, что твой... соперник направлен стирать со стены свое художество, - сообщила Нина Владимировна. - Не волнуйся, отвечать будете оба по справедливости.
- Это совершенно бессмысленно, - сказал Лесь с некоторым сочувствием к Вязникову. - Уголь от белой стенки не оттереть, придется закрашивать.
- С этим мы разберемся, - добавила строгости директорша. - Ты лучше скажи: с т о б о й что делать?
- Что хотите, - откликнулся Лесь со спокойствием плененного героя, который успел совершить задуманный подвиг.
- Чего уж тут делать-то, - заметил Виктор Максимович. - И так собственным носом поплатился человек. Можно сказать, искупил кровью.
"Музыкантша" и "художница" хихикнули и опасливо глянули на директоршу. Будто школьницы. Оксана Тарасовна (тоже еще молодая, но более опытная) сказала опять со стоном:
- Но как он будет сидеть на открытом уроке? Там мои коллеги из пединститута, речь пойдет об эстетическом воспитании, а он в таком виде...
Лесь опасливо тронул нос.
- Очень распух?
- В порядке твой нос! Но р у б а ш к а!
Лесь вспомнил, глянул себе на грудь. Мамочка! Десяток бурых пятен.
- Да-а... - тихонько вздохнул он.
- Вот тебе и да! Марш домой и переоденься. На этот урок не попадешь, но хотя бы придешь на пятый, на музыку.
Лесь бросил взгляд на "музыкантшу".
- Я, наверно, не успею.
- Значит, будешь прогуливать да завтра. По собственной вине, сообщила Оксана Тарасовна.
- А завтра воскресенье.
- Ты надо мной издеваешься, да?
- Отнюдь, - сказал Лесь.
- Брысь отсюда, - печально велела Оксана Тарасовна.
- Виктор Максимович, платок я выстираю и в понедельник принесу, - с достоинством проговорил Лесь.
- Буду весьма признателен.
- До свидания. - И, трогая нос, Лесь покинул учительскую.
- Вот сокровище растет, - сказала ему вслед утомленная педагогическими заботами Нина Владимировна. - Господи, скоро ли на пенсию?
- Он знаете на кого похож? - весело вмешалась "музыкантша" - На маленького бродягу-скрипача из фильма "Солнце Неаполя".

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7