в неделю решило дело. Капитан Тревильян поехал в Экземптон, снял там маленький дом на окраине за две гинеи в неделю и передал Ситтафорд-хаус миссис Уиллет, затребовав вперед половину арендной платы.— Дуракам закон не писан, — пробормотал он. Однако Барнэби, взглянув сегодня украдкой на миссис Уиллет, подумал, что она не похожа на дуру. Эта высокая женщина с довольно несуразными манерами, судя по лицу, была скорее хитра, чем глупа. Она, по-видимому, любила наряжаться и говорила с колониальным акцентом. Казалось, она совершенно удовлетворена сделкой. Несомненно, дела ее обстояли благополучно, и от этого, как не раз отметил Барнэби, сделка казалась еще более странной. Она не относилась к тем женщинам, которые бы с радостью заплатили за уединение.Как соседка она оказалась на удивление приветлива. Приглашения посетить Ситтафорд-хаус раздавались направо и налево. Капитану Тревильяну постоянно говорилось: «Считайте, что мы и не снимали у вас дома». Однако Тревильян слыл женоненавистником. Поговаривали, что в юные годы он был отвергнут. Он упорно не отвечал на приглашения.Прошло два месяца как поселились Уиллеты, и возбуждение, вызванное их появлением, прошло.Барнэби, по натуре молчаливый, совершенно забыл о необходимости поддерживать беседу — он продолжал изучать хозяйку. «Прикидывается простушкой, а сама не проста», — таково было его заключение. Взгляд его остановился на Виолетте Уиллет. Хорошенькая, тощая конечно, да все они теперь такие. Ну что хорошего в женщине, которая не похожа на женщину? Газеты пишут, причуды моды повторяются, как витки спирали, времена тоже… Он заставил себя включиться в беседу.— Мы боялись, что вы не сможете прийти, — сказала миссис Уиллет. — Помните, вы говорили, что не сможете? Мы так обрадовались, когда вы сказали, что все-таки придете.— Пятница, — доверительно сказал майор Барнэби. Миссис Уиллет была озадачена:— Пятница?— По пятницам я хожу к Тревильяну. По вторникам он приходит ко мне. И так уже много лет.— А! Понимаю. Конечно, живя так близко…— Своего рода привычка.— И до сих пор? Он ведь живет теперь в Экземптоне…— Жалко расставаться с привычками, — сказал майор Барнэби. — Нам бы очень не хватало этих вечеров.— Вы, кажется, участвуете в конкурсах? — спросила Виолетта. — Акростихи Aкpocтиx — стихотворение, в котором начальные буквы каждой строки, читаемые сверху вниз, образуют какое-либо слово или фразу.

, кроссворды и прочие штуки.Барнэби кивнул:— Я занимаюсь кроссвордами. Тревильян — акростихами. Каждому — свое. — И, не удержавшись, добавил:— В прошлом месяце я получил приз за кроссворды — три книжки.— О, в самом деле? Вот замечательно. Интересные книжки?— Не знаю. Не читал. По виду не скажешь.— Главное, что вы их выиграли, не так ли? — рассеянно сказала миссис Уиллет.— Как вы добираетесь до Экземптоиа? — спросила Виолетта. — У вас ведь нет машины.— Пешком.— Как? Неужели? Шесть миль.— Хорошее упражнение. Что такое двенадцать миль? Быть в форме — великая вещь.— Представить только! Двенадцать миль! Но вы с капитаном Тревильяном, кажется, были хорошими спортсменами?— Бывало, ездили вместе в Швейцарию. Зимой — зимние виды спорта, летом — прогулки. Тревильяц был замечателен на льду. Теперь куда нам!— Вы ведь были чемпионом армии по теннису? — спросила Виолетта.Барнэби покраснел, как девица.— Кто это вам сказал? — пробурчал он.— Капитан Тревильян.— Джо следовало бы помалкивать, — сказал Барнэби. — Слишком много болтает. Как там с погодой?Чувствуя, что он смущен, Виолетта подошла за ним к окну. Они отодвинули занавесь. За окном было уныло.— Скоро опять пойдет снег, — сказал Барнэби. — И довольно сильный.— Ой, как я рада! — воскликнула Виолетта. — Я считаю, что снег — это так романтично. Я его никогда раньше не видела.— Какая же это романтика, если замерзают трубы, глупышка! — сказала мать.— Вы всю жизнь прожили в Южной Африке, мисс Уиллет? — спросил майор Барнэби.Оживление исчезло, девушка ответила будто смутившись:— Да, я в первый раз уехала оттуда. И все это ужасно интересно.Интересно быть запертой в деревне среди болот? Смешно. Он никак не мог понять этих людей.Дверь отворилась, и горничная объявила:— Мистер Рикрофт и мистер Гарфилд.Вошел маленький сухой старик, за ним румяный энергичный юноша. Юноша заговорил первым:— Я взял его с собой, миссис Уиллет. Сказал, что не дам умереть в сугробе. Ха, ха! Я вижу, тут у вас — как в сказке. Рождественский огонь в камине.— Да, мой юный друг был столь любезен, что проводил меня к вам, — сказал мистер Рикрофт, церемонно здороваясь за руку. — Как поживаете, мисс Уиллет? Подходящая погодка. Боюсь, даже слишком.Он направился к камину побеседовать с миссис Уиллет. Рональд Гарфилд принялся болтать с Виолеттой.— Послушайте, здесь негде покататься на коньках? Нет поблизости прудов?— Я думаю, единственным развлечением для вас будет чистка дорожек.— Занимался этим все утро.— О! Вот это мужчина!— Не смейтесь, у меня все руки в мозолях.— Как ваша тетушка?— А все так же. То лучше, говорит, то хуже. По-моему, все одно. Паршивая жизнь, понимаете. Каждый год удивляюсь, как это я выдерживаю. Так куда денешься! Не заедешь к старой ведьме на Рождество, ну и жди, что оставит деньги кошачьему приюту. У нее их пять штук. Всегда глажу этих тварей, делаю вид, что без ума от них.— Я больше люблю собак.— Я тоже. Как ни поверни. Я что имею в виду: собака — это.., ну, собака — есть собака. Понимаете?— Ваша тетя всегда любила кошек?— Я считаю, что этим увлекаются все старые девы. У-у, гады, терпеть не могу!— У вас замечательная тетя, но я ее очень боюсь.— Понимаю, как никто другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10