Энн поправлялась очень медленно. Ей было невыносимо смотреть на залитый солнцем цветущий мир. Но если шел ливень, она содрогалась, представляя себе, как он безжалостно хлещет по маленькой могилке, в шуме ветра чудились печальные голоса.
Посещения соболезнующих соседей и их банальные утешения только расстраивали ее, нисколько не смягчая горе утраты. Веселое поздравительное письмо от Фил Блейк, которая прослышала о рождении ребенка, но не знала, что девочка умерла, еще добавило боли и заставило Энн разрыдаться на груди Мариллы.
— Если бы малышка была жива, как обрадовалась бы я письму Фил! Но когда ее нет, оно кажется издевательством — хотя я знаю, что Фил ни за что на свете сознательно не причинила бы мне боли. О, Марилла, мне кажется, что эта рана никогда не заживет и я больше не смогу радоваться жизни.
— Время тебя вылечит, — утешала ее Марилла, у которой сердце сжималось от боли за Энн.
— Но это же несправедливо! — негодующе воскликнула Энн. — Дети, которые никому не нужны, благополучно живут, хотя их родители плохо за ними ухаживают. А я бы так любила свою доченьку, так бы о ней заботилась, старалась бы дать ей все для счастья! Но у меня ее отняли.
— Такова Божья воля, Энн, — беспомощно сказала Марилла, тоже не понимая, почему ее Энн должна так страдать. — Бедненькой Джойс лучше на небе.
— Я в это никогда не поверю! — горько рыдала Энн. — Зачем же тогда ей было рождаться? Зачем вообще кому-нибудь рождаться, если мертвому лучше? Я не верю, что ребенку лучше умереть при рождении, чем прожить жизнь, любить и быть любимым, радоваться и страдать, делать что-нибудь полезное, выработать характер и стать полноценной человеческой личностью. И откуда ты знаешь, что такова была Божья воля? Может, это силы Зла помешали осуществлению Его воли? А с этим мы мириться не обязаны.
— Что ты говоришь, Энн! — воскликнула Марилла, испуганная еретическими высказываниями Энн. — Нам не дано этого понять, но мы должны верить, что все, что делается, к лучшему. Я понимаю, что сейчас тебе трудно так думать. Но постарайся быть мужественной — хотя бы ради Джильберта. Его так беспокоит, что к тебе никак не возвращаются силы.
— Я знаю, что веду себя эгоистично, — вздохнула Энн. — Я люблю Джильберта еще больше, чем раньше, и ради него мне хочется жить. Но у меня такое чувство, будто часть меня похоронили на том кладбище. От этого мне так больно, что я боюсь жить, Марилла.
— Со временем тебе станет легче, Энн.
— Но мысль, что мне станет легче, причиняет мне еще большую боль, Марилла!
— Да, я понимаю, у меня тоже так было. Но мы все тебя любим, Энн. Капитан Джим каждый день приходит справляться о твоем здоровье. Миссис Мор бродит вокруг дома, как привидение, а мисс Брайант, кажется, тратит все время на то, чтобы приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое. Сьюзен совсем не одобряет этого. Она считает, что умеет готовить ничуть не хуже мисс Брайант.
— Милая Сьюзен! Все так обо мне заботятся, все так добры и полны сочувствия. Я не такая уж неблагодарная… и, может быть… когда эта страшная боль немного утихнет… я смогу жить дальше.
Глава двадцатая
ПРОПАВШАЯ МАРГАРЕТ
Постепенно Энн начала втягиваться в жизнь, и наконец пришел день, когда она опять улыбнулась одному из патетических высказываний мисс Корнелии. Когда миссис Блайт достаточно окрепла, чтобы прокатиться в коляске, Джильберт первым делом отвез ее на маяк и оставил там с капитаном Джимом, а сам на лодке поплыл в рыбацкую деревню, куда его вызвали к больному.
— Я рад снова видеть вас здесь, миссис Блайт, — сказал старик. — Устраивайтесь поудобнее. Извините, я несколько дней не протирал пыль, но зачем смотреть на пыль, когда перед тобой такой прекрасный вид, правда?
— Я не возражаю против пыли, — улыбнулась Энн, — но Джильберт говорит, что мне надо больше бывать на свежем воздухе. Я пойду посижу там на камнях.
— Можно, я пойду с вами? Или вам хочется побыть одной?
— Нет, мне совсем не хочется быть одной. Я буду рада вашему обществу, — ответила Энн со вздохом. Раньше она любила бывать одна, но теперь, когда рядом никого не было, ей становилось невыносимо одиноко.
— Давайте устроимся в этом тихом закоулке — здесь совсем нет ветра, — сказал капитан Джим, когда они дошли до скал. — Я сюда часто прихожу посидеть и помечтать.
— Помечтать? — горько переспросила Энн. — Я разучилась мечтать, капитан Джим.
— Что вы, миссис Блайт, — возразил капитан Джим. — Я знаю, каково вам сейчас, но жизнь продолжается, и вы опять научитесь ей радоваться, а потом и не заметите, как опять начнете мечтать. И спасибо за это Отцу Небесному! Если бы не способность мечтать, то зачем жить. Как бы мы вынесли эту жизнь, если бы не мечтали о бессмертии? И эта мечта обязательно осуществится, миссис Блайт. И вы опять увидите крошку Джойс.
— Но это уже не будет мой ребенок, — дрожащим голосом сказала Энн. — Это будет небесный ангел — существо, мне чужое.
— Думаю, что Бог на этот случай что-нибудь придумал, — утешал капитан Джим.
Оба помолчали. Потом капитан Джим тихо проговорил:
— Можно, я расскажу вам про пропавшую Маргарет, миссис Блайт?
— Конечно, — мягко ответила Энн. Она не знала, кто такая была «пропавшая Маргарет», но почувствовала, что капитан Джим собирается рассказать ей историю своей любви.
— Мне часто хотелось вам про нее рассказать, — продолжал капитан Джим. — Мне хочется, чтобы о ней хоть кто-нибудь вспоминал, когда меня не станет. Так тяжело думать, что все забудут ее имя. И так уж кроме меня никто о Маргарет не помнит.
И капитан Джим рассказал забытую историю — прошло уже пятьдесят с лишним лет с того дня, как Маргарет уснула в лодке отца и ее унесло течением в залив — так, по крайней мере, предполагали, потому что точно никто ничего не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64