Клюев одобрил мое предложение и заверил меня, что вскоре я получу приказ с постановкой задачи корпусу. В заключение он просил меня передать бойцам и командирам частей и соединений корпуса его благодарность за храбрые действия по прикрытию отхода 10-й армии. Я несколько удивился этой устной похвале. Обычно Ворошилов, а затем Егоров выносили благодарность частям и соединениям в приказе по армии.
Следующий день прошел в ожидании боевого приказа. Я рассчитывал получить приказ во второй половине дня, имея в виду наиболее удобное время для выполнения одобренной командующим задачи - ночь или начало рассвета. Но днем приказа не последовало. Наконец к утру приказ за подписью Клюева и Ефремова был получен. В приказе указывалось, что Конный корпус, взаимодействуя с 32-й стрелковой дивизией, демонстрирующей наступление с фронта, должен из-за правого, фланга армии нанести удар во фланг противнику и после разгрома попавших под его удар частей и ближайших тылов белых вновь сосредоточиться в районе хутора Вертячий.
Я вызвал начальников дивизий и в соответствии с полученным мною приказом корпусу поставил каждой дивизии конкретные задачи: 4-я дивизия наносит удар по левому флангу противника непосредственно перед фронтом 32-й стрелковой дивизии, 6-я дивизия атакует противника из-за правого фланга 4-й дивизии с целью захвата ближайших тылов белых.
После этого корпус немедленно начал движение в направлении правого фланга 32-й стрелковой дивизии. Я несколько задержался в штабе - надо было отдать некоторые распоряжения по боевому обеспечению корпуса, а потом направился в голову походной колонны корпуса, которая, продвигаясь, растянулась уже на несколько километров.
По пути меня нагнала открытая легковая автомашина. В ней сидели член Реввоенсовета армии Ефремов - рыжий небольшого роста человек в кожаной тужурке и такой же фуражке - и командир сводной бригады Жлоба.
Машина остановилась, Ефремов окликнул меня, поздоровался и приказал остановить корпус.
Я опешил.
- Почему остановить корпус?!
- Остановите немедленно корпус и вообще слушайте то, что вам приказывают.
Я ответил ему, что корпус выполняет приказ командующего армией и может быть остановлен только распоряжением командующего.
На это Ефремов сказал, что в связи с новой обстановкой Реввоенсовет армии принял решение не предпринимать каких-либо действий до тех пор, пока не будут получены указания оборонять или оставить Царицын.
- Какая там новая обстановка, я не знаю, но у меня на руках приказ, который корпус обязан выполнить, - повторил я Ефремову.
- Ну обо всем вам знать не обязательно, - сказал Ефремов. - Что же касается имеющегося у вас приказа, то я его с Клюевым подписывал, я его и отменяю.
- А я отказываюсь выполнять ваше приказание до тех пор, пока не будет отменен приказ командующим армией.
- Да как вы смеете так со мной говорить?! - закричал Ефремов.
- А вот и смею, потому что ваши действия считаю изменой. И если я не прав, можете меня арестовать. - Что вы! Я не намерен вас арестовывать, растерянно проговорил Ефремов. - Я только велю вам остановить корпус.
- Ну, Буденный, не дури, выполняй приказание товарища Ефремова, вмешался Жлоба.
- Арестовать не можете, тогда убирайтесь поскорей и не мешайте корпусу выполнять приказ командующего.
- Анархист! - закричал Ефремов и, толкнув кулаком шофера в плечо, велел ему ехать в Царицын.
Я повернул коня и поскакал в направлении движения корпуса, а Ефремов все кричал вслед:
- Мы вас приведем к порядку! Мы вас ударим по рукам, посадим на свое место!
Корпус продолжал движение. При подходе к участку обороны 32-й стрелковой дивизии я связался с ее начдивом, и мы с ним на месте согласовали порядок взаимодействия. Он был рад, что Конный корпус наносит удар противнику перед его участком обороны, так как 1-я и 3-я конные дивизии Улагая готовились к атаке позиций 32-й стрелковой дивизии. Части дивизии уже вели огневой бой с белыми.
Согласно моей договоренности с начдивом 32-й, левофланговые части его дивизии усилили огонь, чтобы приковать к себе внимание противника. Белые спешили свои части и начали поспешно перебрасывать огневые средства на свой правый фланг. Этим воспользовалась наша 4-я кавалерийская дивизия и нанесла сильный удар по левому флангу белогвардейцев. Правее 4-й дивизии развернулась 6-я дивизия, нацелив свой удар на тылы корпуса Улагая.
Появление красной кавалерии, устремившейся в атаку, было для противника неожиданностью. Многие спешившиеся белогвардейцы не успели сесть на лошадей, отведенных в укрытие от огня 32-й стрелковой дивизии. Та часть противника, которая сумела ускользнуть от удара 4-й дивизии, попала под удар 6-й дивизии, атаковавшей тылы улагаевского корпуса.
В результате боя противник понес большие потери. Конный корпус взял семьсот пленных, захватил тысячу восемьсот лошадей с седлами, двадцать станковых пулеметов и обозы двух конных дивизий противника.
Выполнив задачу, поставленную в приказе командующего, корпус сосредоточился в районе Вертячий, Калач, Кривая Музга. Я связался со штабом 10-й армии и доложил Клюеву о результатах операции. Выслушав меня, ; Клюев поблагодарил за успешное выполнение приказа и тут же спросил, что у меня произошло с Ефремовым. Я ответил, что немного погорячился, однако считаю, что возмутительная попытка Ефремова отменить приказ командующего похожа на прямую измену.
- Действия корпуса я одобрял и одобряю, - заявил Клюев. - Решения Реввоенсовета об отмене приказа не было. Однако за нетактичное поведение по отношению к члену Реввоенсовета армии Ефремову выношу вам порицание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151