Далее я осматривал прицельные приспособления - насколько легко передвигается и устанавливается прицельный хомутик, прочно ли сидит мушка и не качается ли прицельная рамка.
Наступала очередь штыка. С одной стороны, надо было, чтобы он легко и быстро примыкался к винтовке. Но в то же время примкнутый штык должен был сидеть крепко и не качаться чрезмерно. Пригодность штыка к бою я проверял несколькими ударами в поставленный для этого деревянный щит.
Производилась также неполная разборка винтовки: разбирался затвор и подающий механизм. Затем эти части внимательно осматривали.
Было бы утомительно перечислять все детали такого осмотра, но позволю себе остановиться еще на двух моментах. Если у винтовки слабая боевая пружина, толкающая ударник, то при стрельбе получаются частые осечки. Сила боевой пружины измерялась особым прибором. К основанию этого прибора прикреплялся стержень, а на него надевалась боевая пружина. Затем я постепенно накладывал металлические плашки определенного веса сверху пружины, пока она полностью не сжималась. По весу наложенных плашек я и судил о силе пружины. Если пружина сжималась до отказа при малом грузе, то это свидетельствовало о ее слабости. Тогда я возвращал винтовку с просьбой поставить новую боевую пружину.
Все, кто стрелял из винтовок и ружей, прекрасно знают, как важно, чтобы спуск ударника или курка происходил достаточно легко. Тугой спуск, требующий большого усилия, расстраивает правильность прицеливания, так как заставляет стрелка резко "рвать" пальцем. А при очень слабом спуске всегда есть опасность нечаянного выстрела. Правильность спуска проверялась мной при помощи специального приборчика, представляющего собой род весов безмена. Я зацеплял крючок этого прибора за спуск и потихоньку тянул его на себя. Стрелка на безмене указывала, какое усилие надо затратить, чтобы спустить ударник.
Работать мне приходилось не только в поверочном бюро патронного завода, но и на стрельбище, построенном для обучения гарнизона Токио. Здесь все было всегда тщательно подготовлено. Деревянные щиты заранее расставлены и к ним прибиты пристрелочные мишеньки. Когда я приезжал, стрелки уже ждали меня на своих местах - около пристрелочных станков. Для защиты от страшного, нестерпимого зноя всегда развешивался небольшой тент.
Из каждой винтовки выпускалось не спеша, с хорошим прицеливанием по десять пуль. Дистанция стрельбы достигала здесь трехсот метров.
После того как выстреливались все десять пуль, я определял на мишенях среднюю точку попадания. Для этого надо было провести на пристрелочной мишеньке вертикальную линию так, чтобы половина пробоин оставалась справа от нее, а другая половина - слева. Затем я проводил такую же горизонтальную линию, оставляя половину пробоин в верхней части и половину в нижней. Пересечение таких двух линий и давало среднюю точку попадания. Потом я смотрел, какие пять пуль ближе всего к этой точке. Из этих пяти пуль я выбирал наиболее удаленную и определял расстояние до нее от средней точки. Этот радиус не должен был превышать определенного предела. Если же он выходил за установленный предел, то кучность боя была плохой и винтовка браковалась.
При всех стрельбах я записывал число полученных осечек, обращая на это особое внимание. Определялось также и число прицельных выстрелов, которое стрелки могли сделать в одну минуту. Осечек было немного, а скорострельность в среднем была такой же, как и у русской винтовки, - около десяти выстрелов в минуту.
В перерывах между стрельбой все мы, и офицеры и солдаты, вповалку ложились на землю, закуривали трубки, папиросы. Я с завистью смотрел на ту непринужденность, какая была в отношениях между японским солдатом и офицером в минуты отдыха. Не замечал я ни забитости, ни запуганности, которые всегда проскальзывали в царской армии не только в отношении солдата к офицеру, но даже и низшего командного состава к высшему.
Бросалась в глаза также и другая особенность в характере японцев - это необычайная аккуратность. Приведу маленький штрих. На одном из военных заводов в Токио я производил контрольную проверку патронов стрельбой. Желая ускорить эту процедуру, я сам открыл ящик с патронами и стал вырывать куски картона, покрывающего сверху пачки. Моментально японские солдаты вежливо отстранили меня и отнесли ящики подальше. И долго потом они разглаживали измятые и порванные куски картона, с укоризной посматривая на меня. В свою очередь, они аккуратно вынимали картон из ящиков и складывали его в стороне, чтобы использовать для новой укладки. Я был сильно сконфужен этой немой сценой.
День 6 ноября
Настал для нашей миссии знаменательный день, когда мы смогли наконец отправить первую партию японских винтовок непосредственно для нужд фронта.
Рано утром мы поехали в Иокогаму, где на рейде должен был грузиться "Екатеринослав" - русский пароход Добровольного флота.
От Токио до Иокогамы около часа езды. Иокогаму можно назвать гаванью японской столицы. Сюда заходят пароходы всех крупных компаний, поддерживающих сношения между Европой, Америкой, Восточной Азией и Японией. Этот город является центром европейской торговли с Японией; здесь находится и самая многочисленная иностранная колония, состоящая главным образом из англичан и американцев. Ни в одном японском городе я не видел столько европейских домов, контор, деловых учреждений, гостиниц, как в Иокогаме.
Главная улица пролегает вдоль моря. Она сплошь переполнена дорогими магазинами, рассчитанными главным образом на туристов, покупающих различные предметы на память о Японии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78