Непрерывной лентой в легких вагончиках выбрасывал завод готовые изделия для вооружения колоссальной армии...
Здесь было уже налажено массовое изготовление нового образца пулемета Льюиса, принятого в то время для английской армии взамен системы Максима. Здесь я впервые познакомился с конструкцией этого пулемета. Принцип его работы не представлял новизны: автоматическое действие достигалось за счет энергии пороховых газов, которые следуют при выстреле за пулей; часть этих газов отводилась через боковой канал в стволе и отбрасывала поршень, который действовал на затвор. Подобное же устройство было и у пулемета Гочкиса, принятого во Франции и Японии. Оригинальное нововведение представляли лишь дисковые, барабанные магазины на сорок шесть патронов и система охлаждения. Последняя состояла из алюминиевого радиатора, надетого на ствол и окруженного металлическим кожухом, суживающимся в передней части. Охлаждение радиатора осуществлялось с помощью сквозняка. Его создавал непрерывный поток свежего воздуха вдоль ребер радиатора. Поток этот возникал благодаря тому, что при выстреле пороховые газы втягивали воздух с противоположного конца радиатора.
Для русской армии было бы очень важно иметь на вооружении эти более простые и легкие пулеметы: пулемет Льюиса вместе с сошками весил всего 14,5 килограмма, а наш Максим со станком - около 60 килограммов.
Мне хотелось узнать, сколько операций нужно для изготовления нового пулемета; эти данные позволили бы сравнить систему Льюиса с Максимом в отношении простоты ее фабрикации. Ведь изготовление одного пулемета Максима требует 2448 операций и занимает 700 рабочих часов. Я обратился к лейтенанту Кэрби с просьбой узнать у сопровождавшего нас по заводу директора компании эти данные и одновременно расспросить о производительности завода по выпуску оружия.
Директор покраснел, сделал недовольное лицо и что-то буркнул в ответ. На возражение Кэрби он вновь ответил что-то недовольным тоном и быстро удалился.
О том, что ответил директор завода, я решился спросить переводчика только в поезде.
- Директор сказал, что не имеет права говорить о количестве сдаваемого оружия, - сообщил Кэрби.
- Но ведь он должен был получить телеграмму военного министерства, разрешающую показать мне завод?
- Телеграмму он получил. Однако в ней не было приказания сообщать вам какие-либо секретные сведения!..
А вот мы, русские, не умели хранить свои тайны, не придавали им особого значения. Вспомнился мне тогда эпизод из моей жизни, происшедший в 1912 году. Как-то я сообщил по телефону на Сестрорецкий оружейный завод В. А. Дегтяреву, работавшему вместе со мной над автоматической винтовкой, что не могу быть вечером, а приеду днем, во время обеденного перерыва на заводе.
Был знойный июльский полдень. Старые одноэтажные заводские здания с выбеленными стенами накалились от солнца. Василий Алексеевич ждал меня у дверей мастерской. Двери были заперты на обед, на них висел громадный замок, который был, вероятно, свидетелем всей истории русского оружия, начиная от изготовления кремневых ружей.
- У вас есть ключ? Как мы пройдем? - обратился я к Дегтяреву.
- Ключ у коменданта проходной будки, но нам он не нужен.
Мы прошли вдоль мастерской. Большие окна из-за жары были открыты настежь. Они находились у самой земли. Мы перешагнули через подоконник и оказались в мастерской, где изготовлялись новейшие секретные образцы оружия...
Громыхающий курьерский поезд на всех парах нес меня из Бирмингема в Лондон.
Мы знакомимся с Лондоном
Совещания конференции заканчивались. Только теперь у нас появилось немного свободного времени, чтобы осмотреть Лондон. Если в Японии в течение первых двух месяцев мы изнывали от безделья, безрезультатно ожидая ответа на наши ходатайства, то в Англии с первого же дня начались заседания, непрерывно продолжавшиеся до тех пор, пока не было закончено обсуждение подавляющей части вопросов.
Каково было мое первое впечатление от Лондона? Мне казалось, что этот город - столица всего мира. Поражали его грандиозные размеры, громадное число жителей, богатства, собранные сюда со всех концов земного шара.
В Лондоне и на его окраинах жило в те годы 7 миллионов человек. В городе было около 8 тысяч улиц, суммарная длина которых составляла примерно 5 тысяч километров. В Лондоне проживало огромное количество иностранцев, главным образом американцев, французов, немцев; во время войны часть населения Бельгии, захваченной германскими войсками, тоже устремилась в Лондон. На улицах очень часто слышалась французская речь. Нам рассказывали, что здесь было больше шотландцев, чем в столице Шотландии - Эдинбурге, больше ирландцев, чем в их столице - Дублине, больше евреев, чем во всей Палестине, больше католиков, чем в самом Риме...
Во время прогулок по городу на нас, как и на всех туристов, прежде всего произвел впечатление его общий облик, вид улиц, площадей с памятниками, архитектура домов, а также уличная толпа и громадное движение экипажей, трамваев, омнибусов.
Большинство зданий имело три-четыре этажа. Англичане не любители американских небоскребов. Дома их серые, мрачные, с невиданным количеством подъездов. В этом сказывался характер хозяев страны - их стремление к полной самостоятельности, изолированности, а главное, независимости от соседей. Каждая квартира поэтому имела отдельный ход с улицы. Ближе к окраинам дома были еще ниже. Часто попадались очень распространенные в то время двухэтажные коттеджи с оригинальными острыми крышами и отдельными садиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78