По крайней мере, я на это надеялся. Почему бы и нет? Раньше всегда
так и было.
Но Джард попросил меня повременить с очисткой памяти, пока он
подробно не ознакомится с записями. Я попытался протестовать, но замолчал,
подумав, что буду выглядеть нытиком. Остаток дня я бродил по станции и
думал о Лайзе. Это был обычный случай невротической сублимации - термин я,
во всяком случае, знал. Но все мои мысли в конце концов возвращались к
ней. Пробуя плоды дака, исчезнувшего в юрском периоде, я думал, что Лайзе
он бы понравился, и представлял выражение ее лица, если бы я притащил
парочку домой в коричневом бумажном пакете из магазина компании ИГА на
углу; я видел, как она очищает их от кожуры и делает фруктовый салат с
тертым кокосовым орехом и проваренным миндалем...
В тот вечер у самого моря, на широком белом пляже, длинной дугой
огибавшем мелководную лагуну, в которой время от времени слышались
всплески, слишком громкие, чтобы можно было подумать, что это плещет рыба,
состоялась вечеринка. По самому краю земли и на песчаной косе росли
пальмы, похожие на пивные бочки с цветами по бокам и ветками, торчавшими
из верхушки. Там же произрастало несколько неполноценных на вид сосен и
побегов папоротника, которым очень хотелось казаться деревьями.
Надоедливых насекомых было не так много - маленькие, стремительно
проносившиеся над головой ящеры, похожие на летучих мышей, контролировали
их численность.
Я сидел на песке и наблюдал за своими соотечественниками. Сильные,
здоровые, красивые мужчины и женщины нежились в волнах прибоя под защитой
звукового экрана, отпугивавшего ихтиозавров, гонялись друг за другом по
песку, пока часовые, сидевшие в окопах с обеих сторон пляжа, следили за
бродившими поблизости хищниками. Они развели большой костер из дерева,
доставленного из нашей точки, находившейся в нескольких миллионах лет вниз
по течению, горланили песни двенадцати эпох, поглощали поджаренное мясо
детеныша стегозавра, пили белое вино, импортированное из Франции
восемнадцатого столетия, и чувствовали себя творцами мироздания.
А я думал о Лайзе...
Ночь прошла плохо. Очистка памяти намечалась на восемь ноль-ноль. Я
вскочил еще до шести, легко позавтракал и вышел прогуляться по пляжу,
чтобы в последний раз вспомнить Лайзу и задуматься о том, не прошла ли
наша дорога, ведущая к мудрости, в стороне от чего-то главного...
Вопрос был не из тех, на которые имеются ответы, но он отвлек мои
мысли, пока ноги отмеривали мили вдоль берега. Затем я полчасика посидел,
глядя на море и думая о том, что буду делать, если сзади ко мне
подкрадется что-нибудь большое и голодное. Ничего не придумал, но и не
обеспокоился.
"Мрачно мыслишь, Рэвел, - сказал я сам себе. - Пора возвратиться и
привести в порядок мозги, пока ты еще не додумался до того, чтобы шагнуть
в переходную кабину, прыгнуть назад в тысяча девятьсот тридцать шестой год
и оказаться в квартале от дома через десять минут после того, как вышел из
него..."
Я уже забрался в своих размышлениях так далеко, что действительно
пора было возвращаться. И неожиданно услышал выстрелы.
Любопытно, что в момент стресса мысли становятся ужасно
непоследовательными. Я мчался вдоль берега, даже не заметив, как начал
бежать. Брызги летели во все стороны, а я думал, что вот теперь конец
прохладному воздуху, мягкой музыке, горячей еде, стимулирующей ванне, сну
на воздушной постели, а главное - я не увижу Лайзу, я никогда больше не
увижу Лайзу...
Бросившись напрямик через песчаную отмель, с треском продрался через
растительность и посмотрел вниз на станцию.
Не знаю, что я ожидал увидеть: шум выстрелов больше всего был похож
на грохот тяжелой артиллерии старой эры. Во всяком случае, так мне
подсказывал опыт. Я увидел несколько громоздких, тяжелых машин защитного
цвета на гусеничном ходу, которые расположились недалеко от станции.
Дымящихся стволов видно не было, но дыра, зияющая сбоку здания,
свидетельствовала о наличии пушек. Один из танков пострадал. Его гусеница
была повреждена, из многочисленных щелей сочился дым. Вдруг среди дыма
показались язычки пламени; я кинулся наземь, но опоздал - взрывная волна
ударила меня по ребрам.
Несся я, как сумасшедший, сплевывая песок. Мысли путались. Но в одном
я был абсолютно уверен: что бы там, внизу, ни происходило, единственная
кабина темпорального переброса по эту сторону Плейстоцена находится внутри
станции, и чем ближе я к ней подберусь, прежде чем меня прихлопнут, тем
легче будет моя смерть.
Никто не обращал на меня и мои усилия никакого внимания. Уцелевшая
военная машина (третья эра, как сообщил расположенный у меня
непосредственно над ушами банк данных) двигалась вперед, стреляя на ходу.
Джарду, очевидно, удалось частично возвести защитный экран; при каждом
выстреле над станцией вспыхивала и мерцала радужная корона. Но эта защита
предназначалась для отпугивания разгулявшихся в округе динозавров, а не
для отражения тяжелой артиллерии. Экран долго не продержится.
Отбросив эту мысль, я еще быстрее помчался к станции. Земля передо
мной загорелась; взрыв швырнул меня, словно бумажную куклу. Я покатился,
умоляя судьбу отвести случайный выстрел. Потом поднялся на ноги. Мне
предстояло преодолеть десять бесконечных ярдов, отделявших меня от
приветливого пролома, зиявшего в восточной стене в том месте, где когда-то
висела шпалера.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8