Предпоследней шла Ванаби, она успела погладить меня по голове. Наконец в машине остались только мы с Керром, Хакас и Тошиба. Тигр кивнул на учителя.
– Теперь он.
Ханасаки ничего не стал спрашивать, лишь стиснул мою руку напоследок и шагнул наружу. Земляне перекинулись удивлёнными фразами. Керр резко обернулся ко мне:
– Возьми малыша на руки. Выходи медленно, держа на виду ребёнка, чтобы солдаты не сразу разглядели в тебе дракона.
– А ты? – спросила я тихо. Мне было очень страшно, и совсем не хотелось делать вид, будто всё в порядке.
– Я сразу за тобой. – Керр улыбнулся. – Не бойся, летунья. Как-нибудь и из этой переделки выберемся.
Судорожно вздохнув, я подняла Тошибу – тигрёнок сразу вцепился в меня всеми лапами, он тоже боялся – и выбралась наружу. Холодный ветер рванул крылья.
Повсюду были люди. Они носили такую же военную одежду, как мои пленники, у всех имелись хаммеры и пистолеты. В воздухе, направив на нас пушки, висели несколько зловещих машин, неподалёку стояла ещё одна, большая и уродливая, похожая на сплюснутую коробку. Туда на моих глазах затолкали Ванаби.
Четверо солдат в тёмных очках и беретах стояли у самого люка. При виде меня они сильно удивились, один поднял маленькую рацию и сказал «Тут какой-то ящер с котёнком». От большой группы людей, стоявших неподалёку, сразу подбежала Галина.
– Хаятэ, отдай малыша солдатам, ты едешь с нами, – сообщила она радостным голосом. Я покачала головой.
– Парды мои друзья. Мы вместе. – посадив Тошибу меж крыльев, я осторожно слезла на землю с бублика ховеркрафта и медленно, стараясь не упасть от слабости, двинулась к грузовику. Галина загородила путь.
– Хаятэ, пардов отправят в лагерь для военнопленных, тебе там нечего делать, – она попыталась отнять у меня Тошибу. Я вырвалась.
– Нет, – сказала резко. – Мы с пардами равно виновны. Не позорь меня, Галина. Я потеряю лицо, если соглашусь. Женщина покачала головой.
– Сейчас нет времени пререкаться. Берите её, – приказала солатам. – Только осторожно, она боец высшего класса, хоть и раненная. Я посмотрела на людей.
– Вам будет легче меня убить, – сказала с угрозой. Медленно, без резких движений, я опустила Тошибу на землю и указала ему грузовик. Малыш попятился.
– Ххатэ? – спросил он жалобно.
– Беги, маленький, – я выпрямилась и взглянула на женщину. – Галина, я не дамся живой. Позволь сохранить лицо.
Она посмотрела мне за спину. Вздрогнув, я хотела отпрыгнуть, но чья-то тяжёлая рука схватила меня за шею и безжалостно пригнула к земле.
– Керр?! – выдохнула я.
– Берите её, – угрюмо сказал пард. – Пока глупостей не наделала.
Сопротивлялась я плохо, сил почти не было. Люди связали меня по рукам, ногам и крыльям, и потащили к небольшой винтокрылой машине, стоявшей в стороне. Там уже сидел Хакас, тоже в наручниках.
– Хаятэ, мне очень жаль, – рядом семенила Галина. – Тебе не причинят вреда, наоборот, мы покажем тебе достижения человечества, отвезём на Землю и… Я закрыла глаза. Следовало совершить сэппуку, пока было время. А теперь уже поздно.
***
Первые несколько дней земляне почти не тревожили нас с Хакасом. Их база была раз в десять больше, чем у пардов, она совершенно открыто раскинулась на южном берегу необъятной реки под названием Амур. Когда отряд, посланный на поимку пардов вернулся, машина с пленными сразу завернула в направлении большого круглого дома, окружённого колючей оградой. Вторая машина, где везли нас, приземлилась в северной части базы.
Хакас молча повиновался всем приказам; это было так на него непохоже, что я решила – он что-то задумал. Меня люди не стали даже развязывать и несли на руках. Солдаты долго тащили нас по длинному коридору, втолкнули в лифт, он опустился куда-то вниз, потом был ещё коридор, и наконец, за глухой железной дверью, открылась маленькая комната с единственной кроватью. Комната была гораздо меньше, чем подвал, где парды держали Галину и Джона.
Кормили здесь не хуже, чем дома, в основном рыбой и хлебом – это такие странные толстые лепёшки, которые земляне, видимо, просто обожают, поскольку приносили их вместе с любой едой. Мне хлеб не понравился. Хотя, если честно, я была в таком мрачном настроении, что не заметила бы вкуса даже фиолетовой рыбки митсо.
Единственное утешение – люди не отобрали медальон. Наверно, Галина попросила, она знала, как я им дорожу. Хакасу тоже оставили все его вещи, даже чернильницу и рулончик жёлтой бумаги, чему старик весьма обрадовался. Пока я спала, набираясь сил, он записывал историю моих похождений.
Кровать я, конечно, отдала учителю, хоть он и возражал; себе взяла только покрывало и спала в уголке, на полу, головой к двери, как и положено самураю. Силы возвращались неохотно, словно при взрыве я потратила их гораздо больше, чем было возможно. Но к исходу шестого дня плена я снова могла бегать и прыгать, почти как раньше, а головные боли прошли совсем. Чтобы вернуть форму, я теперь тренировалась с утра до вечера.
Учитель ежедневно делал мне массаж, совсем как… как в детстве. Подумав это, я впервые осознала, что детство кончилось вместе с ударом меча, отправившим к звёздам душу чёрного охотника, которого я встретила в лесу. Если, конечно, у охотников есть души, в чём я очень сомневаюсь.
Утром седьмого дня дверь открылась, и в камеру вошла Галина. Следом шли трое огромных, просто великанских солдат с чёрной кожей и почти без волос. Каждый нёс дубинку.
– Мы возвращаем твоего учителя на остров, как обещали, – сказала Галина. Я сразу отошла к стене и отвернулась, чтобы люди случайно не передумали. Но прежде, чем выйти из камеры, Хакас тронул меня за крыло и негромко сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139