Да, что ни говори, этот молодой бар Ригон умел продемонстрировать свое уважение Пресветлому!
Футляр с эдиктом исчез в сумке, словно ставя точку в долгом и трудном деле, что началось два года назад в пыточной камере бар Савалта, где висел над огнем старый Асруд, а завершилось здесь, в зале Имперского Совета, куда уже внесли новое кресло с гербом бар Ригонов. Кресло это было установлено на подиуме, но Блейд, смерив дистанцию от стены до центра зала, решил, что вскоре для него найдется более достойное место.

***
Назад возвращались прежним порядком, только теперь Чос с драгоценным баулом ехал сразу за господами. Мантию он снял, как и свои серебряные украшения, и был несколько задумчив, словно прикидывая, куда лучше всадить кинжал щедрейшему бар Савалту — в горло ли, меж ребер или в печень. Его хозяин размышлял о том же.
Лидор, обычно свежая и румяная, как майская заря, была бледна. Заметив это, странник похлопал ее по руке, сжимавшей поводья, и улыбнулся.
— Не унывай, детка. Так или иначе, мы добились чего хотели.
Она молча кивнула, подняв на него глаза, в которых стояли слезы. Видно, допрос в Совете дался ей нелегко.
— Теперь займемся бар Савалтом, — заметил Блейд, и по губам его скользнула зловещая улыбка. Веки Лидор дрогнули.
— Стоит ли, Эльс, милый?.. Отца уже не воскресишь…
— За всякое деяние положено воздаяние, — лицо странника посуровело. — Но мы должны учитывать не только мотивы мести, детка. Бар Савалт, испросив у Пресветлого этот эдикт, одновременно подписал и собственный смертный приговор.
— Почему? — глаза Лидор округлились.
— Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив сладким куском! Эта история с отцовскими записями, которые ты якобы нашла… Экспедиция в Сайлор для их проверки… Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив аванс — перчатки…
— Молнии Айдена?
— Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и находится у него в руках… и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы получили и титул, и звания, и все твои поместья… А теперь представь себе, что произойдет, когда обман откроется. Ведь рано или поздно этого не миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в течение года, у Савалта могут возникнуть вопросы… И он, как минимум, пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!
Лидор вздрогнула.
— Что же нам делать, Эльс? Ведь ты… ты же не собираешься открывать ему дорогу на Юг? Настоящий путь?
— Разумеется, нет, малышка. Но бар Савалт все же отправится туда — прямо в загробное царство светлого Айдена.
— А… а император? — спросила она, помолчав. — Что сделает он, узнав о нашем обмане?
— Ничего, если удастся доказать, что обманул его бар Савалт. И если к тому времени щедрейший будет мертв… — Блейд мрачно усмехнулся. — Ты помнишь, о чем написано в грамоте Пресветлого? Там нет ни слова о наших обязательствах… я имею в виду это путешествие в Сайлор… Нам вернули титул и земли, дабы славный род бар Ригонов не захирел и мог по-прежнему служить империи! Вот так! — он пристукнул кулаком по высокой луке седла, — Я даже сомневаюсь, что бар Савалт поведал Пресветлому всю правду… особенно насчет перчаток с молниями Айдена…
Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.
— Ты думаешь, кроме Савалта и, быть может, Пресветлого, никто не знает об этой истории? Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? — наконец спросила она.
— Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.
— Как?
— Выясню, — буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.
— Но все равно останутся свидетели… этот бар Кейн, например. Если он вернется, да еще вместе с твоим… твоим отцом…
— Он не вернется, — твердо произнес странник. — Никто не вернется, Лидор. И мой отец тоже.
Глава 7. Плавание, продолжение
Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева
(конец апреля — начало мая по земному времени)
Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут, между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок — миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена, на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря, уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать в этих водах.
В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав, вытянутый к полюсу, — Полуночное море. Про него в обитаемых землях рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако, знали о нем побольше.
Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а об истории… точнее — о бесконечных сварах с восточными хайритами… и если Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову…
Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или доблестную кончину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66