Посоветовавшись с Сариномой, странник решил отправиться привычным для местных шкиперов маршрутом. Они наняли кораблик побольше и покрепче, двухмачтовую шхуну с надежным шкипером, неразговорчивым верзилой лет сорока, и десятком таких же рослых молчаливых матросов. Судно отчалило от берега, ветер надул паруса, и вскоре земля лесистой Ганлы скрылась с глаз. Тогда капитан вдруг сообразил, что плыть ему надо не на северо-запад, а строго на север, к проливу, что вел на просторы Полуденного моря. Если это и было заблуждением, то его разделяли и все остальные мореходы, проявляя даже некий энтузиазм, ибо нанявший судно хайрит обещал каждому по золотому — в качестве премиальных.
Это странное и необъяснимое изменение курса вызвало у Блейда только веселую ухмылку. Саринома — вернее, ее ментальный усилитель — внесла свой вклад в их путешествие, и это было вполне справедливо. Он довез ее от Ханда почти до Ганлы и нанял корабль, заплатив чистым золотом; она же направила шхуну туда, куда надо. Для этого понадобилось не так много времени, пять минут колдовства в их крохотной каютке над искрившимся радужным сиянием харром.
Месяц Мореходов был в самом разгаре, и даже над серыми пустынными водами Полуденного моря солнце светило совсем по-летнему. Путникам не встречалось ничего: ни других кораблей, ни плотов, ни рыбачьих лодок; западный берег, вдоль которого шла их шхуна, казался безлюдным. День за днем слева тянулся базальтовый кряж, кое-где испещренный ущельями шхер, над которыми поднималась исполинская зеленая стена хвойного леса. Как и в окрестностях Ханда и Ганлы, эти деревья походили на привычные сосны, но выглядели раза в три повыше — при соответствующем обхвате. Поглядывая на берег, Блейд невольно задумывался о том, как Тарн будет продираться в таких дебрях. Может быть, у местных сосен, как у земных аналогов, не растут ветви в нижней части ствола? Это было бы очень кстати… Но на расстоянии двух-трех миль он не мог различить никаких подробностей.
Монотонность путешествия скрашивали объятия Сариномы. Рядом с ней вообще не приходилось помышлять о скуке; ночью, в минуты отдыха, Блейд нашептывал ей в ушко свои истории — про Тарн и Берглион, Катраз и Уркху, Азалту и Таллах. Он рассказал ей о зеленом Иглстазе, заселенном потомками оривэев и затерянном в пространстве и времени; о своем полете на Луну двенадцать лет назад и о впечатлении, которое произвело ее имя на паллатов, обосновавшихся на спутнике Земли. Сари слушала и загадочно улыбалась, прижимая его голову к нагой груди, прелестной и крепкой, как пара золотистых яблок. Он ничего не хотел выпытывать у своей подруги, его даже не интересовало теперь, кем являлась она в звездной империи паллатов, какими заслугами снискала столь явные уважение и почет. Зачем ему знать об этом? Главное он представлял и так: арисайя Сариномы была на недосягаемой высоте, и это понятие, определявшее ценность личности в мире паллатов, становилось для него все более и более ясным.
Сари и полной мере владела искусством «расставлять все, как надо», о чем некогда говорил Блейду Джейдрам. Или Калла? Он уже не помнил тех двадцатилетней давности событий и бесед в Талзане… Зато сейчас он оценил то редкое искусство, с которым его подруга гасила конфликты и даже намеки на конфликты. На судне, в скучном томительном плавании, все шло своим чередом, и каждый был доволен: матросы — нетяжелой работой и обещанными наградными, шкипер — кругленькой суммой, которую он зарабатывал в этом рейсе, а сам Блейд… О, он был счастливее всех! Особенно по ночам.
Стоило еще припомнить и то, что Саринома, едва появившись, предотвратила убийство, о чем Блейд иногда сожалел, ощущая под пальцами жилистую шею Хора. Тем не менее она решила эту проблему иными средствами — пожалуй, более эффективными, чем клинок франа. Она увела его из Ханда, она наполнила радостью его дни и ночи, она дала ему цель — или, вернее, укрепила в желании разыскать древности селгов. Наконец, он приручил Дракулу — тоже благодаря ей!
На постоялом дворе у рыбачьего поселка, а также во время плавания, Дракула по большей части сидел в хозяйском мешке, наслаждаясь свежим воздухом только по ночам. Ата вызывали у жителей Ханда, Ири и Ганлы панический ужас; им приписывали жуткие зверства — в том самом духе, о котором повествовал бар Кейну купец в хандском порту. Вскоре Блейд выяснил, что далеко не все в этих историях является фантазией; кое-что оказалось истинной правдой.
Ата и в самом деле были вампирами. Правда, они не умели усыплять свои жертвы и при всем желании не могли высосать больше стакана крови на брата — габариты не позволяли. Да и сам этот ритуал предлагался далеко не каждому, а лишь человеку, вызывавшему самую горячую симпатию, человеку-другу, хозяину и партнеру. Хотя эти мохнатые существа из лесов Северного Кинтана питали необоримую страсть к контактам с людьми, они проявляли большую разборчивость. Им должен был понравиться и вид, и запах будущего приятеля, и вкус его крови, а главное — ментальный облик, к которому они предъявляли самые строгие требования. Разумеется, в странах Кинтана, погрязших в таком же варварском средневековье, как империя, эдорат, княжества Перешейка и прочие крупные и мелкие державы севера, найти достойного кандидата было нелегко. Однако ата не прекращали своих попыток, дававших пищу все новым устрашающим слухам.
Они являлись прирожденными телепатами, причем этот дар был к их услугам и днем, и ночью, в период сна; они чуяли всякую живую тварь и ее намерения за пять-десять миль. Они обладали способностями к обучению, в чем Блейд убедился очень быстро — буквально за неделю Дракула начал гораздо уверенней оформлять свои мысли в словах, хотя решительно пренебрегал склонениями, падежами и прочими грамматическими тонкостями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66