Итак, остается Уолтер.
Уолтер не хотел жениться ни на мне, ни на ком другом. Он ждал возвращения Мари. Если его отец настаивал на женитьбе на мне, то для Уолтера должно было быть одно решение. Избавиться от меня. Если ему не удалось запугать меня так, чтобы я уехала, он мог меня убить. Он легко мог подложить эту сухую ветвь у места прыжка. Он достаточно силен для того, чтобы сбросить меня в реку и потом швырять тяжелые камни. Он странный молодой человек, подверженный приступам дурного настроения и капризам. Я стою на пути его желания вновь обрести Мари, следовательно, меня надо устранить. Таков его мотив – единственный, какой я могла придумать, и он указывал прямиком на Уолтера.
Я всем сердцем надеялась, что Мари будет меня ждать и мне удастся убедить ее вернуться к мужу. Я не только сделала бы его в высшей степени счастливым, но и положила бы конец тому злу, которое творил Клод из-за своего безумного намерения успеть подержать на руках внука до своей кончины.
На перекрестке было нечто вроде таверны или постоялого двора, я его тоже объехала стороной, сделав большой крюк. Я попыталась разглядеть циферблат часов на своем лацкане, но было слишком темно, чтобы различить стрелки. Я рассудила, что у меня есть еще по крайней мере полчаса до времени встречи. Теперь уже было недалеко. Мне доводилось слышать разговоры о кладбище пароходов, и хотя сама его никогда не видела, я приблизительно знала, где оно расположено.
Сюда свозили старые паровые суда, отжившие свой век. Это были остатки их, продырявленные корягами, другие с кормовыми частями, взлетевшими на воздух при взрыве котлов. Иные сгорели и не поддавались починке. Я ожидала найти их четыре-пять, гниющими в этом затоне реки, но, подъехав, увидела темные очертания двух десятков бесполезных останков, брошенных здесь разваливаться на части, что и было со многими из них.
Здесь не было огней, но палубы, рулевые рубки, кормы и выемки боковых колес легко различались на фоне ночного неба.
Привязав лошадь, я пошла к берегу этого полуболота, чтобы поглядеть с близкого расстояния. Тут были старые суда для очистки реки от коряг и топляков, разбитые теми самыми корягами, которые они искали, когда их постигла катастрофа. Тут были старинные килевые суда, предшественники более роскошных пароходов. Остатки плавучего театра тоже были здесь, наполовину погруженные в темную воду и ил. Все это окаймлялось толстыми кипарисами с гирляндами серого испанского мха.
Я искала речное судно с именем «Принц Максимилиан» на носу или написанным на выемке бокового колеса.
Разыскивая его, мне пришлось как можно ближе подойти к этому кладбищу судов, рискуя соскользнуть в воду, если окажусь слишком близко к берегу. Одно судно, которое казалось ровно стоящим в воде, находилось примерно в двадцати ярдах от берега. Оно выглядело сохранившимся лучше других. Мне не удалось рассмотреть никаких признаков названия на нем, но я сочла его своей наиболее вероятной целью.
Задержавшись, чтобы попытаться сообразить, как попасть на борт судна, я увидела мерцание желтого света на его палубе, словно кто-то держал фонарь закрытым и лишь на мгновение приоткрыл свет, чтобы указать мне направление.
У самого берега, прямо на мели, стояло одно из старинных килевых судов с широкой ровной палубой. На нее легко можно было ступить. Если пройти по ней, я, возможно, найду другую палубу, на которую перейду и так достигну судна, с которого на мгновение был показан световой сигнал.
Я сумела зайти на килевое судно. Палуба казалась крепкой, и я прошла через нее. Посредине пути одна из досок едва не провалилась под моим весом, но поскольку я выверяла каждый шаг, ожидая подобного, мне удалось сохранить равновесие и продолжить путь по наклонно расположенной палубе.
По другую ее сторону я нашла что-то около половины речного судна, погруженного в ил. Чтобы попасть на него, я дотянулась до его палубных поручней и подтянулась с килевого судна. Я перелезла через поручни, пересекла эту довольно узкую палубу, потом еще одно старинное судно; оно привело меня к нижней палубе корабля, который как я теперь уже видела, носил имя «Принц Максимилиан».
Я стояла там в темноте, прислушиваясь и ожидая. Судно было то самое, я пришла вовремя, кто-то посветил мне. Все, что я могла теперь делать – это ждать, когда ко мне подойдут или окликнут.
Через несколько минут мои сомнения начали усиливаться, подкрепленные тишиной и мраком. Если это западня, то я сомневалась, что сумею выбраться. Меня предупреждали, а я пренебрегла всеми строгими советами даже не выходить из дому. Записка Мари стала слишком большим соблазном. Любой потенциальный убийца понял бы, что я ни за что не пропущу возможность найти Мари.
Если я приму здесь смерть, меня неделями никто не найдет. Люди редко заходят на это заброшенное место. Я могла бы кричать во всю силу легких и не быть услышанной. Весь шум, какой я способна произвести, останется незамеченным, ибо ни души нет за две или три мили отсюда. Место здесь, как я обнаружила, было слишком болотистое и было слишком много комаров. Река, должно быть, часто выходила здесь из берегов, затопляя их. Если это западня, то место выбрано удачно.
Я хлопала докучливых насекомых и в конце концов позвала:
– Мари! Мари… Это Джена Стюарт. – Я подождала какого-нибудь нарушающего тишину звука. – Мари… Если вы здесь, пожалуйста, отзовитесь.
Какие-то мгновения казалось, что мои слова поглотила тишина. Затем я услышала слабое царапанье. Я снова увидела вспышку желтого света.
– Мари? – спросила я. С тем же успехом можно было бы обращаться к ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55