Вода полилась по лицу, по улыбающимся губам, намочила темные волосы, потом она на несколько секунд поднесла шланг к верхнему краю лифчика, сунула за пояс эластичных трусиков, улыбаясь в экстазе, медленно облила спину, все мускулистое тело.— Хочет еще кто-нибудь? — прокричала она. — Пусть любая новая голубка идет и несет свой кусок хлеба на палубу! Старушка Жужелица всегда готова.— Я еще увижу, как она рухнет, — мрачно посулила Хулиганка. — Надеюсь, что пару раз грохнется хорошенько. Так что там насчет Героя? Что ты спрашивал про Героя?— Он где-нибудь тут поблизости?— Кто его остановит? Ты же знаешь Героя. Каждый час мелькает, посматривает, нет ли чего-нибудь новенького, чего он еще не видал. Это цель всей его жизни. Хочешь нацелить Героя на эту Мэри Смит? В чем дело? Ты ее ненавидишь?— Скажем так, они друг друга стоят. Как только он начнет ее охмурять, подойдешь к ней и скажешь, мол, только что слышала, я вернулся в дурном настроении, одна девочка пожелала развеселить меня, и мы вместе ушли. Наверно, поэтому ждать не имеет смысла.— Может, попросту врезать ей по башке и помочь Герою уволочь ее в логово?— Вполне возможно, она врежет ему по башке и уволочет к себе.— Ox. Так она из этих. В любом случае, Герой определенно красивый парень, обаяния у него определенно хватит на целую школу, где учат хорошим манерам, и он определенно устроил жуткой куче леди-туристок незабываемые каникулы., Я как-то уже говорила, что могла бы по-настоящему клюнуть на этого парня, не будь он таким насквозь испорченным.— Хочешь сказать, могла бы, если б не знала, что он собой представляет.— Вот именно. Когда бы ты ни пришел, Трев, с тобой всегда весело. Я сведу эту счастливую парочку и навсегда скину ее с твоих плеч.Уходя, я прошел по пирсу мимо Жужелицы, насухо вытиравшейся полотенцем.— Эй, Макги, — окликнула она с широкой насмешливой белозубой улыбкой. — Слушай, ты никогда ко мне не цепляешься с тех пор, как мы тут причалили. Почему это?Я взглянул на нее, темную, гуттаперчевую, полную вызывающей жизненной силы.— Обещаю, Жужелица, как только у меня возникнет предсмертное желание, я на тебя посмотрю.— Трусишка!— Истинная правда.— Ох. Бедный парень. Я тебя не уморю. Только чуточку покалечу, а?— По-моему, главная твоя беда — скромность. Самоуверенности маловато. Выходи в свет, общайся с людьми.Отойдя уж совсем далеко, я еще слышал, как Жужелица давится от смеха. * * * Я показал хорошее время и добрался до «Гроувс» через час после наступления темноты. Мы выпили у камина с толстым сосновым поленом, хорошо пообедали, хорошо поговорили. Джанин встала, подошла ко мне, поколебалась, потом наклонилась, коснулась губами моей щеки и ушла спать.Конни поинтересовалась моим мнением о виде и о поведении Джан.— Апатичная. Похудела. Кости проступили на лице.— Плохо ест, плохо спит. Начнет читать, вязать, а в конце концов уставится куда-то в пустое пространство. Я слышу, как она бродит по дому среди ночи. Не может оправиться по-настоящему. Не знаю, как ей помочь. Она чертовски славная девочка, Трев, а превратилась в какое-то привидение.— Хорошо бы вам подержать ее с детьми у себя.— Не будьте идиотом! Я ей предложила остаться тут навсегда, и говорила серьезно. У нее трое хороших мальчишек. Пятеро детей поднимают в доме очень приятный шум. Здесь слишком долго было чересчур тихо.Спросила о моей рыжей, почему я ее не привез. Я ответил, что мы разбежались, и Конни вдруг разъярилась, сообщив, что считала меня поумнее. Пришлось добавить, что идея была не моя, и мне даже не выпало шанса уговорить ее передумать. Тогда она попросту удивилась и заключила, что все это вообще не имеет смысла. * * * В воскресенье мы втроем проехали пятьдесят миль в «понтиаке» Конни с обычной для нее гоночной скоростью в юридическую контору Руфуса Веллингтона. Он пригласил свою старую секретаршу, которая только что закончила перепечатывать договор и прочие документы, связанные с моей продажей собственности Бэннона Престону Ла Франсу. Мейер принес мне заверенную свидетелями доверенность, которую я захватил с собой на подпись Джанин и которая уполномочивала его от ее имени продавать и покупать ценные бумаги по маржинальному счету, открытому им для нее в брокерской фирме в Лодердейле.Руфус взглянул на меня и сказал:— Вы уверены, что Ла Франс заплатит сорок тысяч за долю, которой даже не существует? Сделайте одолжение, молодой человек, не рассказывайте, какие методы убеждения вы к нему применили. Вряд ли мне было бы приятно об этом услышать. Не хочу также знать, кто такой Мейер, спасибо. Любой человек за судебным барьером — представитель закона.— Если я столкнусь с трудностями при утверждении банком передачи закладной Ла Франсу, поможете?— Могу позвонить Уитту Сандерсу, кое о чем напомнить, после чего он одобрит ее передачу рыжей курице-наседке. Но не хочу этим пользоваться без крайней необходимости, как не воспользовался при появлении Конни с запиской от вас. Предчувствую, что Ла Франс будет с трудом оплачивать закладную?— Если вы не хотите выслушивать мои объяснения, зачем задаете наводящие вопросы и ждете от меня ответов?— Затем, что, по-моему, ты мне вряд ли ответишь, сынок. Однако у меня тут пара клиентов — вы, Конни, и вы, миссис Джанин, — и я успокоюсь, наверняка убедившись, что на присутствующих здесь леди не обрушится ни одно последствие какой-нибудь чересчур заковыристой хитрости, которыми вы обрабатываете тех ребят в Саннидейле.— Успокойтесь, судья.Он откинулся в кресле, глядя мимо нас, в туманные глубины памяти.— Когда я был простым диким юношей — сейчас кажется, это было совсем в другом мире по сравнению с нынешним, — очутился однажды в Мексике, на конном ранчо близ Виктории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81