И под утренним солнцем мы двинулись к зданию администрации округа Шавана в сопровождении державшегося в десяти шагах позади помощника, вошли в боковой подъезд с табличкой «Шериф округа».Пока шериф вел меня в кабинет, я чувствовал на редкость живой интерес конторского персонала и клерка в приемной. Жалюзи были почти закрыты. Он включил верхний свет и лампу на столе. Посадил меня на простой стул с прямой спинкой лицом к столу, футах в шести, заглянул в свой блокнот, отодвинул его, опустился в большое черное кресло. Вошел тучный мужчина в форме, вздохнул и уселся на стул у стены:— Вилли все принесет, шериф.Баргун кивнул. Воцарилось молчание. Я посмотрел на висевшие на стене в рамках приветственные адреса, фотографии Баргуна вместе с разными примечательными политическими деятелями, бывшими и настоящими. Некоторые ящики архивных шкафов были частично открыты. Содержимое выглядело неаккуратно, какие-то документы торчали из папок.— Договорился с Гарри? — спросил Баргун мужчину, сидевшего у стены.— Он просит больше семи тысяч. А крыша должна была прослужить двадцать лет. Я и говорю Кэти: на семь тысяч можно накупить кучу букетов и расставить там, где течет.— Гарри неплохо работает.— Лучше бы я обратился к нему, когда строился. Баргун взглянул на меня:— Решили насчет адвоката, мистер?— Полагаю, шериф, было бы легче принять решение, будь у меня больше сведений о том, что, как вы считаете, я натворил. Может быть, нам удастся все выяснить, никого больше не беспокоя.— Может быть. А может, и нет.— Когда и где совершено преступление, о котором идет речь? Возможно, от этого я смогу оттолкнуться.— Совершено оно, мистер, утром семнадцатого декабря, на пристани на Шавана-Ривер, примерно в одиннадцати милях к востоку отсюда.— В воскресное утро?— Точно так.— Попытаетесь превратить это в громкое дело, шериф?— Убийство первой степени.Я без труда вспомнил то утро. Пусс, Барни Бейкер, Мик Косин, Мейер, Мэрили, собственно, гораздо больше народу, чем нам требовалось и хотелось видеть на борту, десятки способов оживить их воспоминания об этом дне.— Еще только один вопрос — и я смогу дать ответ. Считаюсь ли я причастным каким-либо образом или вы хотите сказать, что я был там в то время?— Там, в то время, и совершили насильственные действия, повлекшие за собой смерть некоего Брэнтли Б. Бэннона.— Тогда, думаю, я не нуждаюсь в юристе для прояснения положения дел.Похоже, шериф опешил и раздраженно буркнул:— Том, куда к чертям подевался этот проклятый Вилли?— Я здесь, шериф, здесь, — откликнулся худой молодой человек, вошедший с магнитофоном. Он поставил его на край стола, опустился на колени, воткнул в розетку. — Шериф, просто нажмите…— Знаю, знаю! Возвращайся к работе и закрой дверь. — Когда дверь закрылась, Баргун объявил:— Мы брали показания с судебным репортером, одновременно записывали, да все не было времени перепечатать. Вы должны это слышать, потому что у нас сейчас новый чертов закон о полной осведомленности, а защита в любом случае получит заверенную копию после перепечатки, и государственный прокурор сказал, все в порядке, я правильно поступаю. Послушаете, потом ответите на вопросы и сделаете заявление, потом мы вас задержим, а дело будет передано на особое заседание Большого жюри присяжных для вынесения обвинения, так что как следует приготовьтесь.Он нажал на клавишу, откинулся в кресле, закрыл глаза, переплел пальцы. Из магнитофона неслось сильное шипение, но вопросы и ответы были слышны вполне отчетливо.Я узнал ровный, безжизненный призрачный голосок маленькой девочки еще до того, как она назвала свое имя, — миссис Роджер Денн, Арлин Денн, проживающая с супругом в коттеджах Бэньян, в коттедже номер 12, с десятого декабря; двадцать два года; ведет самостоятельную трудовую деятельность, равно как и ее муж, изготавливая и продавая в сувенирные магазины произведения искусства. До этого времени они жили на борту пришвартованного у лодочной станции Бэннона плавучего дома, который снимали у Бэннона; прожили там восемь месяцев." — При каких обстоятельствах вы переехали?— Ну, пришли и забрали плавучий дом. Явились его хозяева и увели, не знаю куда. Это было… в начале декабря. Точно не помню, какого числа.— Дальше?— Мы перенесли свои вещи в два номера мотеля на время, пока что-нибудь не найдем, так как мистер Бэннон сказал, что он, кажется, все потеряет. Поехали смотреть, нашли место в Бэньяне, и десятого переехали. Ездили туда-сюда в фургоне, перевозили вещи».Слушая сквозь шипение записанный голос, я ее ясно видел — бледную, вялую, сдобную, с грязными светлыми волосами, с открытым ртом, с бессмысленными голубыми глазами." — При каких обстоятельствах вы в последний раз были в мотеле Бэннона?— У нас серебряная проволока пропала. Мы ею пользуемся для изготовления ювелирных изделий. В субботу… это было… шестнадцатого… везде искали, а она просто Исчезла. Мы знали, что там все уже конфисковано, но у нас еще оставался ключ от одного номера — Роджер в последнюю поездку забыл отдать. Я все думала, может быть, вышло так: куча вещей была свалена на кроватях, проволока как-то выскользнула, зацепилась за спинку. Ведь в последний приезд я везде ползала и смотрела, не осталось ли что-нибудь на полу. Роджер твердил, забудь, трудно попасть в опечатанное властями место, может, и замки сменили. А проволока стоит двадцать долларов, в катушке осталось долларов на семнадцать. Не такие хорошие у нас дела, чтобы просто выбросить семнадцать долларов. Ну, мы вроде как поскандалили на этот счет, я сказала, поеду, а он как хочет. Ну и выехала на рассвете на следующий день, в воскресенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81