я – официанткой, а она в разменной кассе. Знакомых у нас совсем немного. Она никакой другой девушкой не интересовалась, и ко мне тоже никто не приставал. Только вот... – Она замолчала.
– Что только?
Нахмурившись, она покачала головой.
– Я не сумею толково объяснить. Началось это несколько недель назад. До этого, стоило ей только подумать о Вэнсе, она сразу приходила в бешенство, а иногда плакала. А несколько недель назад она получила от кого-то письмо. Мне не показала и, наверное, уничтожила, потому что найти я его не могу. Она стала какой-то... словно в облаках витала несколько дней, после того как получила его, и ничего мне не говорила. Потом однажды, когда меня не было дома, она звонила по междугородному. Пришел какой-то жуткий счет – на сорок с лишним долларов. И позже она еще несколько раз звонила в другой город. А потом вдруг сделалась очень довольной и веселой. Все время улыбалась и что-то напевала, а когда я спросила, с чего это ей так весело, ответила: «Не важно». Порой она хватала меня в объятия и начинала кружиться. Говорила, что все будет хорошо и мы скоро разбогатеем. Для меня это не имело такого уж значения. То есть нам и так было здесь хорошо. Нам просто ни к чему было богатеть. Не знаю, имело ли все это какое-то отношение к тому, что ее убили вчера ночью.
– Где вы были, когда это произошло?
– Да здесь! Я ж все слышала! Господи, я уже легла и пыталась заснуть. Почему-то за нее беспокоилась. Я подцепила какой-то вирус и поэтому не ходила на работу. Она должна была закончить в одиннадцать и приехать домой не позже, чем через пятнадцать минут. Но уже за полночь перевалило, когда я наконец услышала шум мотора. По звуку я поняла, что это наша машина – она у нас маленькая такая и шумная. Специально для Пат я оставила гореть одну лампочку. Я лежала и гадала, что же она мне принесет – когда я болела, она всегда приносила мне маленькие подарки – что-нибудь забавное. Машина остановилась, я услышала щелчок дверцы, а потом, уже с крыльца, она вскрикнула: «Что ты...» Только эти слова. Тут раздался страшный треск. А потом шум падающего тела... И звук удаляющихся шагов. Я включила свет, накинула халат и выбежала на крыльцо, а она лежала там, на земле, и голова у нее...
Я выждал несколько минут, пока она старалась взять себя в руки.
– Она была такая чуткая, – простонала Марта.
– Но несколько недель назад она перестала бушевать по поводу Вэнса?
– Да. Но я не знаю почему.
– После того как он выставил ее из дома, была же у нее возможность поговорить со своим мужем?
– О да, и не раз. Она просила, умоляла его. Но все без толку. Он даже ее машину забрал. Сказал, мол, ей еще повезло, что он позволил ей оставить одежду, которую она себе покупала. В конце концов он дал Пат пятьсот долларов, чтобы она смогла уехать. У меня было долларов семьдесят пять. Мы приехали сюда на автобусе и устроились на работу. Он с ней гадко поступил.
– Марта, вам что-нибудь говорит имя Айвз? Д.С. Айвз?
Казалось, это ее озадачило.
– Нет.
– А Санта-Росита?
Она склонила голову:
– Как странно!
– Что вы хотите этим сказать?
– Дня два назад она пела эту старую песенку... ну, «Санта-Лючия». Но вместо «Лючия» произнесла «Росита», я ее поправила, а она засмеялась и сказала, что сама все прекрасно знает. Почему вы об этом спрашиваете?
– Может статься, это и не имеет никакого значения.
– Но если это имеет какое-то отношение к убийце...
– Она не упоминала о какой-нибудь предстоящей встрече?
– Встрече? Ах да, я и забыла. Как раз на днях она сказала, что, возможно, кое-куда ненадолго съездит. Одна. На денек или два. У меня это вызвало ревность. Пат стала меня дразнить, так что я заревновала по-настоящему, а потом она заявила, что это всего лишь деловая поездка и она мне потом все расскажет.
– Куда она собиралась ехать?
– В Феникс. Ги, мы в Фениксе ни одной души не знаем.
– И когда она туда собиралась?
– Не знаю. Вроде бы на днях.
Больше мне из нее ничего интересного не вытрясти. Она совсем выдохлась. Однако вдруг опять забеспокоилась и начала выспрашивать, кто я такой и что мне надо. Пришлось ответить вопросом на вопрос:
– И что же вы теперь будете делать, Марта?
– Об этом я не думала.
– У вас есть возможность выбраться... из этой ситуации.
Она поджала губы.
– Не знаю, что вы хотите сказать. Послушайте, Пат вытащила меня из дерьма. И вляпываться во что-нибудь опять я не желаю. Что вы вообще понимаете?
– Не заводитесь.
– Нет, почему же! Господи ты Боже мой! Все, что люди не могут понять, кажется им отвратительным. Пат всегда это говорила. Почему мир должен быть устроен только по-вашему? Нам плевать, что вы о нас думаете. Кому мы мешаем? Мы же для всех посмешище! А почему? Когда я вспоминаю, как все у меня раньше с мужчинами было... Я ведь тогда считала, что только так и бывает... Господи, да меня просто наизнанку выворачивает! И у меня есть друзья, которые хотят обо мне позаботиться.
– Да уж это точно, – иронически вставил я.
Она пристально посмотрела на меня сузившимися от злости глазами, откинула назад голову и закричала:
– Бобби! Бобби!
Я ретировался без особой спешки, но и не задерживаясь. И все же они оказались между мной и моей машиной. Бобби была с подругой тоже подходящих размеров. Черноволосая, с короткой стрижкой, в штанах мышиного цвета, в руках – клюшка для гольфа с поблескивающей золоченой головкой и хромированной рукояткой.
Они разделились и стали подходить ко мне с двух сторон.
– Только без глупостей, – заметил я, останавливаясь.
Черноволосая, имитируя баритон (видимо; хорошо потренировалась), произнесла:
– Пора вас, ублюдков, проучить как следует, чтобы не шлялись тут и не надоедали нашим девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61