— Он бос!Ноги у него обморожены!— Бос? — недоверчиво переспросил Вэллери. — Неужели? Не может быть!— Он в одной лишь пижаме, сэр!Вэллери наклонился к адмиралу, стаскивая с рук перчатки. Коснувшись пальцами холодной, как лед, кожи, он ощутил внезапную тошноту. В самом деле, адмирал был бос! И в одной лишь пижаме! Бос! Так вот почему не слышно было его шагов! Он машинально вспомнил, что термометр показывал тридцать пять градусов мороза По Фаренгейту. Около 20 градусов Цельсия.

. А Тиндалл — с голыми ногами, к которым прилипла слякоть и снег, — по меньшей мере пять минут сидел на морозе!.. Вэллери почувствовал, как огромные руки подхватили его под мышки, и в следующее мгновение он уже стоял на ногах. Петерсен. Конечно, это Петерсен! Кто же еще? А позади него маячил Николлс.— Предоставьте его мне, сэр. Петерсен, отнесите адмирала вниз.Бодрый, уверенный голос Николлса, голос человека, очутившегося в своей стихии, успокоил Вэллери, помог вернуться к действительности, к ее насущным проблемам, как не помогло бы ничто другое. До его сознания дошел четкий, размеренный голос Кэррин-гтона, который сообщал курс и скорость, отдавал распоряжения. «Вайтуру» он увидел по левой скуле. Медленно, но верно танкер перемещался в сторону кормы крейсера. Даже на таком расстоянии ощущалась адская жара. Каково же тем, кто стоит на мостике судна, помилуй их, Боже!— На курсе, первый офицер! — произнес он. — Стрелять самостоятельно.— На курсе, стрелять самостоятельно, — эхом отозвался Кэррингтон, словно находясь на учебных стрельбах на полигоне в Соленте.— Есть стрелять самостоятельно, — отозвался Тэрнер. Повесив трубку, он обернулся к Ральстону. — Действуйте, — проговорил он тихо.Ответа не последовало. Сгорбившаяся фигура, точно изваяние застывшая на сиденье наводчика, не подавала никаких признаков жизни.— Тридцать секунд до залпа, — резко произнес Тэрнер. — Все готово?— Так точно. — Фигура шевельнулась. — Все готово, сэр. — Резко повернувшись, Ральстон воскликнул в порыве отчаяния:— Бога ради, сэр!Неужели нельзя найти никого другого?!— Двадцать секунд до залпа! — прошипел Тэрнер. — Хочешь, чтобы на твоей совести была гибель тысячи человек, трусливая твоя душа? Попробуй только промахнуться!..Ральстон медленно отвернулся. На какое-то мгновение лицо его осветилось адским заревом горящего танкера, и Тэрнер с ужасом увидел, что лицо юноши залито слезами. Потом заметил, что он шевелит губами.— Не беспокойтесь, сэр. Я не промахнусь. — Голос его прозвучал безжизненно, с непонятной горечью.Охваченный скорее недоумением, чем гневом, Тэрнер увидел, как торпедист вытер глаза рукавом, как правая рука его схватила спусковую рукоятку первой трубы. Тэрнеру отчего-то пришла вдруг на память знаменитая строка из Чосера:«Копье вонзилось в плоть и, задрожав, застыло...» В движении руки Ральстона была та же щемящая душу решимость, та же роковая бесповоротность, Внезапно — настолько внезапно, что Тэрнер невольно вздрогнул, — рука торпедиста конвульсивно отдернулась назад. Послышался щелчок курка машинного крана, глухой рев в пусковой камере, шипенье сжатого воздуха, и торпеда вылетела вон. На какую-то долю секунды ее зловещее гладкое тело сверкнуло в свете зарева и тяжело плюхнулось в воду. Не успела вылететь эта торпеда, как аппарат снова вздрогнул, и вслед за первой помчалась вторая смертоносная сигара.Пять, десять секунд Тэрнер точно зачарованный смотрел широко раскрытыми глазами на две струи пузырьков, которые мчались стрелой и исчезали вдали. "В зарядном отделении каждой из этих зловещих сигар — полторы тысячи фунтов аматола... — мелькнуло в голове у Тэрнера. — Спаси, Господи, несчастных, оставшихся на «Вайтуре»!В динамике, установленном на шкафуте, щелкнуло.— Внимание! Внимание! Всем немедленно в укрытие. Всем немедленно в укрытие.Очнувшись, Тэрнер оторвал взгляд от поверхности моря. Он поднял глаза и увидел, что Ральстон все еще сидит, сгорбившись на своем сиденье.— Слезай оттуда, болван! — закричал он. — Хочешь, чтоб при взрыве танкера тебя изрешетило? Слышишь?Молчание. Ни слова, ни движения, один лишь рев пламени.— Ральстон!— Со мной все в порядке, сэр. — Голос Ральстона прозвучал глухо; он даже головы не повернул.Тэрнер с руганью вскочил на торпедный аппарат и, стащив Ральстона с сиденья, поволок его в укрытие. Ральстон не сопротивлялся: казалось, он был охвачен глубокой апатией, совершеннейшим безразличием, когда человеку все становится трын-трава.Обе торпеды попали в цель. Конец был скор и удивительно неэффектен...Люди, находившиеся в укрытиях, напряженно прислушивались, ожидая взрыва. Но взрыва не последовало.Устав бороться, «Вайтура» переломилась пополам и медленно, устало накренившись, исчезла в пучине.Спустя три минуты, открыв дверь командирской рубки, Тэрнер втолкнул Ральстона.— Вот он, сэр, — произнес он мрачно. — Не угодно ли взглянуть на этого ослушника?— Именно это я и хочу сделать! — Вэллери, положив вахтенный журнал, холодно оглядел торпедиста с головы до ног.— Отлично сработано, Ральстон, но это не оправдывает вашего поведения.Прошу извинить, старпом, — произнес он. Повернувшись к Карпентеру, Вэллери взял у него текст шифровки. — По-моему, текст составлен удачно. Придется по душе светлейшим лордам адмиралтейства, — прибавил он с горечью. — Суда, которые не удалось пустить ко дну немцам, мы топим сами... Не забудьте связаться утром с «Гаттерасом» и запросить фамилию капитана «Вайтуры».— Он мертв... Можете теперь не беспокоиться... — произнес с мукой Ральстон и тут же отшатнулся: Тэрнер ударил его ладонью по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118