— Вы немного отклонились назад к пирсу, сэр.— Видимо, так и есть. — Он вынул носовой платок и протер монокль. — Проклятое стекло запотевает в самый неподходящий момент... Я уверен, Калверт, что вы не стреляли наугад. Дядюшка Артур стал очень агрессивен за последние часы: в большой степени благодаря Ханслетту.— Мне попались Жак и Крамер. Жак был вооружен автоматом. Он убит. Думаю, что Кремер тоже. Квиин ушел... — Ну и заваруха, думал я уныло, ну и влип же я. На пару с дядюшкой Артуром в этих полуночных водах. Я всегда знал, что зрение у него слабое, но не ожидал, что после захода солнца он слеп как летучая мышь. Так что все свои планы мне придется осуществлять в одиночку. Это требовало радикального пересмотра планов, но я никак не мог сообразить каким образом это сделать.— Не так плохо, — бодро сказал дядюшка Артур. — Жаль, что Квиин ушел, но в целом неплохо. Слуги дьявола получили по рогам. Как вы думаете, они будут преследовать нас? Нет. По четырем причинам. Во-первых, они еще не знают, что произошло. Во-вторых, оба их рейда сегодня кончились плохо, и им не стоит торопиться с новыми вылазками. В третьих, им понадобится катер, а не «Шангри-Ла», а если их катер пройдет хоть сотню ярдов, я потеряю веру в полезные свойства сахара. В четвертых, надвигается дымка или туман. Огни Торбея уже не видны. Они не смогут нас преследовать, потому что просто не найдут. В тот момент единственным источником света в рубке был отраженный свет лампочки нактоуза. Вдруг вспыхнул верхний свет. Рука Шарлотты Скурос лежала на выключателе. Ее лицо было изможденным, и она так пристально смотрела на меня, словно я был пришельцем из иных миров. Это не был тот знакомый всем мужчинам Европы, вызывающий восхищение взгляд великой актрисы. — Что вы за человек, мистер Калверт? — На этот раз не «Филип». Голос звучал ниже и грубее, чем обычно, в нем слышалось потрясение. — Вы... вы не человек. Вы убили двух людей и продолжаете разговаривать спокойно и рассудительно, будто ничего не произошло. Кто же вы, скажите, ради бога? Наемный убийца? Это... это невероятно. У вас что — нет чувств, эмоций, нет жалости?— Есть. Мне жаль, что я не убил и Квиина.Она посмотрела на меня с каким-то ужасом в глазах, затем перевела пристальный взгляд на дядюшку Артура. Она обращалась к нему, и голос ее упал до шепота.— Я видела этого человека, сэр Артур. Я видела, как пули пробили его лицо. Мистер Калверт — он должен был арестовать его, вытащить его из воды, и передать в руки полиции. Но он не стал делать этого. Он убил его. И второго тоже. Не спеша, преднамеренно. Почему, почему, почему?— Здесь не возникает вопроса «почему?», моя дорогая Шарлотта. — Дядюшка Артур говорил почти раздраженно. — Здесь не требуются оправдания. Если бы Калверт не убил их, они убили бы нас. Они приплыли для того, чтобы убить нас. Вы же сами нас предупредили. Чувствуете ли вы угрызения совести, убивая ядовитую змею? Эти люди ничем не лучше. А что касается их ареста... — Дядюшка Артур сделал короткую паузу — может быть, для того, чтобы скрыть усмешку, а может, чтобы поточнее припомнить заключительную часть проповеди, которую я прочел ему сегодня вечером. — В этой игре нет промежуточных стадий. Убивай или будешь убит. Эти люди смертельно опасны, их не следует предупреждать... — Добрый, старый дядюшка Артур, он запомнил практически всю проповедь, слово в слово... Она посмотрела на него долгим взглядом, лицо ее было непроницаемо. Потом повернулась, посмотрела на меня и ушла из рубки.— Вы теперь такой же плохой, как и я, — сказал я дядюшке Артуру. Она появилась снова ровно в полночь. И опять зажгла свет. Ее волосы были аккуратно уложены, лицо уже не казалось изможденным, а одета она была в одно из тех платьев, что так удачно скрывают излишнюю полноту. По тому, как она держала плечи, мне стадо ясно, что у нее болит спина. Она попыталась улыбнуться, но ответа не дождалась. Я сказал:— Полчаса назад, огибая мыс Каррара, я чуть было не потерял маяк. Теперь я надеюсь, что мы движемся севернее Даб-Сгейра, но вполне возможно, мы врежемся прямо в середину острова. Здесь темно, как в угольной шахте глубиной в милю, туман сгущается, у меня небогатый опыт плавания в этих водах, и если у нас есть какая-нибудь надежда уцелеть, то она целиком зависит от остроты моего ночного зрения, которая так медленно возрастала за последний час. Да выключите вы этот чертов свет! — Простите. — Свет погас. — Я не подумала.— И остальные огни тоже не зажигайте. Даже в вашей каюте. — Простите меня. — повторила она. — И за прошлое простите.— За этим я и пришла. Чтобы сказать вам это. Простите за то, что я так резко говорила и ушла. Я не имею права судить других потому что ничего в этом не понимаю. Но я была так-так потрясена... Видеть, как два человека убиты подобным образом, нет, не убиты — убийство всегда совершается в запале, со злостью, — видеть, как два человека казнены таким образом, потому что надо убить их, чтобы не убили нас, как сказал сэр Артур... И после этого видеть человека, который сделал это и даже не беспокоится... Ее голос внезапно сорвался. Могу подбросить вам еще факты, моя дорогая, — сказал дядюшка Артур. — Три человека, а не два. Он убил еще одного до того, как вы появились на борту. У него не было выбора. Но ни один разумный человек не назовет Филипа Калверта убийцей. Да, он не может беспокоиться из-за того, что произошло — иначе он лишился бы разума от всех этих переживаний. Но он беспокоится о многом другом. И делает это не за деньги. Он получает мизерное жалованье для человека таких способностей... — Я мысленно отметил про себя, что напомню ему об этом, когда мы окажемся наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69